Не хотелось бы заканчивать эту серию статей о России, не поделившись с читателем чувством собственного изумления от созерцания анатомического феномена, формы которого отличаются особой округлостью, длиной и изяществом. Я имею в виду ноги жительниц Москвы и Санкт-Петербурга. Полагаю, что мое восхищение этими скульптурными формами можно распространить и на остальные города России-матушки, и даже на большинство бывших советских республик, однако это не было бы научным подходом, поскольку мое путешествие ограничилось лишь двумя российскими столицами. Посему скажу лишь о том, что видел собственными глазами.
На самом деле, Россия околдовала меня настолько, - и, по моему убеждению, может околдовать любого путешественника с открытой душой и чистым сердцем, - что впечатлений хватило бы на целую книгу. Возможно, когда-нибудь я и напишу эту книгу воспоминаний, которая должна быть чем-то средним между дневником, хроникой, мемуарными заметками и поэмой. Разумеется, в ней будет отдельная хвала шпилю Адмиралтейства, молчаливо и неуклонно устремленному ввысь образцу равновесия, основательности и чистоты, который посреди туч или в лучах солнца озаряет золотом петербургское небо. Надо будет отдать должное борщу, этому сочному куску мяса, плавающему в бульоне посреди красной квашеной капусты, хоть русские и пытаются уверить нас в том, что это просто суп. В этой воображаемой книге я опишу купола Храма Василия Блаженного на Красной Площади, чьи разноцветные маковки выглядят совершенно естественно в своей эксцентричной, кичевой красоте. Я поделюсь своим смущением от того, насколько сильным колебаниям может быть подвержена архитектура из-за бредовых диктаторских идей. Именно это произошло с Храмом Христа Спасителя, который был разрушен по приказу Сталина, чтобы соорудить на его месте Дворец Советов, - гигантское здание в виде постамента для четырехсотметровой статуи Ленина, в голове которой располагался бы кабинет Страшного Кобы. В итоге же был построен огромный общественный бассейн, снесенный впоследствии ради восстановления первоначального храма по многочисленным чертежам, сделанным в ожидании лучших времен.
Однако не будем сворачивать более с верной дороги. До того как моя нога ступила на святую русскую землю, я думал, что спортивные достижения советской школы фигурного катания и художественной гимнастики вполне заслуженны и объясняются, прежде всего, сохранением традиции. Теперь я вижу, что этот успех весьма условен, так как любая девушка в этих краях может похвастаться точеными ножками фигуристки или гимнастки. Им достаточно просто натянуть на себя трико, чтобы разом собрать все олимпийские медали.
И когда я говорю 'похвастаться', то в точности описываю суть происходящего, а не пускаюсь в бредовые лирические сравнения. Миром правит сокрушительная логика противоречий, и, следуя ей, Россия - это место, где самая высокая на планете концентрация мини-юбок на квадратный метр, хотя по своему климату она должна была бы укутывать женские ножки больше, чем любая другая страна.
Женские ножки в России, по всей видимости, вылеплены в традициях школы, основанной Карлом Фаберже еще при царе, а, благодаря дующим из Сибири холодным ветрам, приобретают совершенство мрамора.
Восхищенный этим зрелищем, я решил обогатить родной язык двумя новыми каламбурами: 'Седина в голову, ножки русской в качестве утешения' и, пусть не совсем к месту, 'Да будут у нас ножки русской' - при пожеланиях длинной, красивой и счастливой жизни.
