'Новая Европа' мертва, об этом можно заявить официально. Вердикт вынесла не группа малоизвестных исследователей, а центральный игрок на пространстве, считавшемся некогда славной новой частью старого континента, а, именно, народ Польши.
На недавних парламентских и президентских выборах (состоявшихся, соответственно, в сентябре и в прошлое воскресенье) самую мощную поддержку получила партия, выступающая за сильное государство и относящаяся с подозрением к рыночным реформам последних 15 лет. Есть у нее и оговорки относительно европейской интеграции.
Ее победа может развеять грезы тех, кто вчера с таким жаром выступал в Хэмптон-Корте (Hampton Court), а также Тони Блэра (Tony Blair), призвавшего недавно к ускорению темпов либеральных реформ. Крупнейшее из новых государств-членов ЕС так же привязано к старой социальной модели и озабочено нерегулируемой глобализации, как французские и голландские избиратели, проголосовавшие против проекта европейской конституции.
Ярлык 'Новая Европа' изобрел Дональд Рамсфелд (Donald Rumsfeld) в ходе подготовки к вторжению в Ирак. Первоначально это понятие относилось только к внешней политике. Утверждалось, что жители восточной и центральной Европы, освободившиеся от коммунизма, лучше, чем западные европейцы понимают ценность международной кампании Вашингтона по продвижению демократии. Вскоре, оказалось, что это не совсем так. Правительства 'новой Европы' поддержали войну, а большинство участников опросов общественного мнения - нет. Отправка войск в Ирак внушала полякам и чехам не больший энтузиазм, чем британцам.
Потом о 'Новой Европе' заговорили, желая дать определение разным позициям по вопросу внутренней реформы ЕС. Непрочность этого упрощения показали польские избиратели. Победившая партия 'Право и справедливость' предлагает традиционную католическо-националистическую платформу, более сосредоточенную на защите исконных ценностей, чем на дальнейшем продвижении реформ.
По социальным вопросам избранный президент Лех Качиньский (Lech Kaczynski) выступает с правых позиций, критикуя гомосексуализм и выступая за смертную казнь. После 'доброго' Леха Валенсы, основателя 'Солидарности', ставшего первым некоммунистическим президентом Польши, теперь у нас 'злой' Лех, на избрание которого Брюссель откликнулся заявлением о том, что его деятельность будет отслеживаться на предмет нарушений стандартов ЕС. Взгляды Леха разделяет его брат-близнец Ярослав, приведший партию 'Право и справедливость' к победе на парламентских выборах. Однако он не начал праздновать свой триумф, а продолжил жесткие переговоры о создании 'большой коалиции', напоминающей вынужденный брак Ангелы Меркель (Angela Merkel) с социал-демократами в соседней Германии.
Тот факт, что и Валенса и оба Качиньских - бывшие активисты 'Солидарности', показывает, насколько польская политика отошла от романтизма 1989 г., и какой смесью подчас противоречивых интересов была 'Солидарность' даже в свои первые годы. Здесь, среди прочих, были и права рабочих и католический национализм и европеизирующийся либерализм.
В простых лозунгах о свободе преувеличивалось политическое измерение польской революции. Она содержала в себе и немаловажное экономическое ядро. Результат осенних выборов в Польше - это отзвук экономики. В течение 16 лет неолиберальных реформ в Польше не имело значения, кто у власти - посткоммунисты или антикоммунисты. Экономические стратегии не менялись.
Теперь электорат желает пересмотра. По крайней мере, те, кто пошел на выборы. Разочарование политиками всех мастей высоко: в сентябрьских выборах участвовало 40% избирателей, что является самой низкой явкой после 1989 г. Победу прочили партии 'Гражданская платформа', но оба раза она оказалась на втором месте. Это партия радикальных сторонников единой ставки подоходного налога в 16%. 'Плоский налог', бесстыдно бросающий вызов мировоззрению, согласно которому правительства обязаны проводить перераспределение доходов, чуть не погубил и Ангелу Меркель. Предложение о назначении министром финансов сторонника единой ставки резко снизило ее рейтинг.
Выборы в Польше показали, что страна неоднородна, и неравномерность в развитии отдельных регионов углубляется. Раскол Польши по географическому признаку напоминает то, что произошло на Украине. Бедные сельскохозяйственные области на востоке Польши и промышленные районы, процветавшие в годы послевоенной индустриализации, а ныне бедствующие, голосовали за Качиньских. Варшава и более состоятельный север и запад выбрали сторонников 'плоского налога'.
В этих результатах нет ничего удивительного. Совсем недавно Всемирный банк опубликовал результаты своего исследования по Центральной Европе и бывшему Советскому Союзу. Сложно назвать банк рупором левой пропаганды, но его доклад 'Рост, бедность и неравенство' показывает, какой путь предстоит еще пройти региону, чтобы преодолеть падение уровня жизни после краха коммунизма. В 1988 г. лишь 4% населения региона можно было назвать бедными (то есть, живущими менее чем на 1,25 фунта в день). Сегодня бедность коснулась 12% населения.
Это лучше, чем пять лет назад, когда бедностью было поражено 20% жителей региона. Ситуация исправилась во многом благодаря росту мировых цен на нефть, который дал толчок экономике России и некоторых ее ближайших соседей. Из стран, охваченных исследованием Всемирного Банка, ситуация в восьми новых государствах-членах ЕС заметно лучше. Но в Польше - единственной среди них - бедность в последние пять лет продолжала расти.
Кроме того, в докладе отмечается рост неравенства между регионами. Рост благосостояния наблюдается лишь в столицах, в то время как в малых городах и сельской местности ситуация ухудшилась. Всемирный Банк подчеркивает также роль субъективных впечатлений, говоря о 'шоке перехода', вызванного резким скачком к рыночной экономике. 'Разрушение наследия социализма, заключавшегося в высокой доступности коммунальных услуг (например, отопления) и инфраструктуры (например, здравоохранения) означало, что люди испытывают острое чувство лишения', говорится в докладе.
Урок на будущее заключается в том, что оценка прогресса и общественной удовлетворенности должна учитывать не только уровень политической свободы, но и социально-экономические факторы. Правительства стран ЕС не должны позволять себе быть втянутыми в крестовые походы. Соседка Польши Беларусь, которую государственный секретарь США Кондолиза Райс (Condoleezza Rice) назвала 'последней диктатурой Европы', наверняка привлечет к себе внимание в следующем году в связи с президентскими выборами. Тогда можно будет вспомнить о докладе Всемирного банка. Пока в Польше уровень бедности рос, в Беларуси происходило резкое его падение на фоне 'всеобъемлющего экономического роста, благоприятного для труда', при котором 'выгоду получили широкие слои населения'.
Вряд ли кто-то сомневается в том, что выборы в Беларуси будут менее плюралистическими, чем в Польше; но социальная солидарность, сильное государство и власть, стремящаяся к снижению социального неравенства - это, как можно судить по итогам выборов в Польше, именно то, чего хотят польские избиратели. Вероятно, их взгляды разделяет и народ Беларуси.
