2 ноября 2005 года. Это был один из самых амбициозных проектов сталинской эпохи, известный как "железная дорога на костях". На ее строительстве, которое продолжалось 4 года, ежедневно умирали 10, по меньшей мере, человек, но, в отличие от большинства великих замыслов Дядюшки Джо (кличка Сталина - прим. пер.), дорога так и не была достроена, и сегодня в тундре осталась ледовая дорога в никуда.
Однако сегодня чиновники изучают возможность возобновления строительства протяженной железной дороги, которая, как надеялся Сталин, пройдет в Заполярном круге от Салехарда, на севере Сибири, до порта Игарка. Работы были остановлены в 1953 году, вскоре после смерти диктатора, однако сегодня Москва признает полезность данной дороги.
Кремль, осознавая, что его влияние зиждется на изобилии природных ресурсов, возможно, постарается достроить железную дорогу, чтобы связать богатые газовые месторождения и рудники севера Сибири с Европой. Заместитель генерального директора контролируемой государством могущественной компании "Российские железные дороги" Сергей Иванов недавно сказал, что они изучают возможность продлить железную дорогу до богатого никелем города Норильск, который дает 2% валового внутреннего продукта (ВВП) России. Один местный инженер на прошлой неделе сказал репортеру газеты "The Guardian", что ему поручено повторно изучить планы строительства железной дороги, которые считаются технически совершенными.
Интерес к данному проекту возобновился в тот момент, когда в память о нем в Москве, в Центре имени Сахарова (диссидента советской эпохи), открывается выставка. Куратор этой выставки Людмила Веселовская сказала, что выставка преследует цель показать, что труд заключенных был жизненно важной частью советской экономики, и что нередко он был "не таким бессмысленным, как пытаются утверждать многие мифы о сталинской эпохе".
Решение начать работы по проектам 503 и 501 было объявлено в январе 1949 года. Сталин хотел улучшить доступ к Берингову проливу, в то время самому легкому пути к Соединенным Штатам Америки, новому главному противнику Советского Союза. "Мы должны освоить Север", - сказал, как сообщалось, Сталин, добавив, что "рабочая сила и ресурсы не станут проблемой".
Фактически работа по строительству 750-мильной (1 сухопутная миля = 1,609 км) железной дороги началась в апреле 1947 года, сразу в двух направлениях (проект 503 - на запад от Игарки, а проект 501 - на восток от Салехарда). "В период максимальной интенсивности строительства в 1951 году на строительстве железной дороги работали 85000 заключенных, - сказал салехардский исследователь Олег Приходько. - Климат был ужасным, зимы - жутко суровыми". Стены бараков, в которых размещались заключенные, были "очень тонкими", и было "трудно понять, как им удавалось выживать при температурах ниже 50 градусов по Цельсию".
Г-жа Василевская сказала, что точных данных о количестве заключенных, которые умерли в процессе прокладки 435 миль железнодорожного полотна, нет. В докладе одного из управлений (ГУЛАГа - прим. пер.) от января 1951 года сказано, что они потеряли около 1% своих заключенных, сказала она. "Каждое управление имело от 30000 до 50000 заключенных, поэтому следует считать, что ежемесячно погибали, как минимум, 300 заключенных".
В числе выживших был 79-летний Лазарь Шерешевский, которого арестовали в армии в 1944 году. Он входил в команду из 200 артистов, которые перемещались вдоль строящейся железной дороги и ставили для заключенных оперы. По его словам, главными причинами смерти были "разборки" между преступными группировками в исправительно-трудовых лагерях, которым охранники почти не пытались помешать.
"Главное заключалось в том, чтобы строить быстро и эффективно", - сказал он, добавив, что в зимний период работать было невозможно.
Фактически, заключенные трудились лишь в течение шести более теплых месяцев в году. "Работа была тяжелая, но больше всего досаждали москиты, мириады москитов, которые покрывали все вокруг", - вспоминал он. Далее он сказал, что в период полярного дня, который продолжался 24 часа в сутки, москиты "ели нас постоянно".
Г-жа Веселовская выразила надежду, что ее московская выставка разъяснит более молодому поколению, что очень важная часть российской истории исчезает. "Существует опасность, что вместе с этими последними остающимися зданиями и лагерями мы утратим часть нашей исторической памяти", - сказала она.
