В 1990-х гг. профессор Стэнфордского университета Роберт Бергельман (Robert Burgelman), советовал слушателям: если вы не можете решить какую-то проблему, предлагайте использовать интернет-технологии. Скорее всего они позволят найти выход из трудной ситуации. Сегодня он предлагает другую 'палочку-выручалочку' - Китай.
В этой шутке есть немалая доля правды. Китай сегодня играет ту же роль, что в свое время выполнял интернет - помогает бизнесменам решить любые проблемы. Затраты слишком велики? Отдайте эту работу на аутсорсинг в Китай. Доходы растут слишком медленно? Расширяйте деятельность на китайском рынке. Эта страна, где живет четверть населения планеты, а темпы экономического роста достигают 10% в год, стала для бизнеса настоящим Эльдорадо.
Парадокс ситуации, понятное дело, состоит в том, что Китай превратился в капиталистический рай, не поступившись коммунистической идеологией, или, по крайней мере, авторитарными методами правления. Сам факт его успеха ставит под сомнение столь дорогую многим на Западе идею о том, что экономическая свобода и политическая демократия идут рука об руку. 'В отличие от Соединенных Штатов и почти всех других стран, превратившихся в мировые экономические державы, в Китае сохраняется авторитарная и зачастую параноидальная политическая система, подавляющая инакомыслие, контролирующая информационные потоки и проникающая в любую область бизнеса', - пишет мой бывший коллега Джеймс Макгрегор (James McGregor) в своей новой книге 'Миллиард клиентов: Уроки с 'переднего края' бизнеса в Китае' ('One Billion Customers: Lessons From the Front Lines of Doing Business in China').
Впрочем, если говорить откровенно, многие западные менеджеры наверняка признают, что китайская политическая система скорее способствует их деятельности, чем ставит палки в колеса. Китайское правительство неуклонно гнет линию на развитие торговли и предпринимательства. В результате оно часто помогает иностранным компаниям решить возникающие у них проблемы, и делает это с беспощадной эффективностью, невозможной в 'расхлябанных' демократических странах вроде Индии.
Однако те из нас, кто до сих пор верит в неразрывную связь между свободой в политике и экономике, и сегодня задаются вопросом: Как долго это продлится?
В прошедшие выходные у меня появилась возможность обратиться с этим вопросом к человеку, радикально изменившему ход истории: бывшему президенту СССР Михаилу Горбачеву. Он приехал в очаровательный городок Линдсборг (штат Канзас) (население - 3000 человек), в рамках презентации новой программы 'Шахматы за мир' ('Chess for Peace'). По какой-то причине именно в Линдсборге находится шахматная школа, основанная гроссмейстером Анатолием Карповым - добрым другом Горбачева, которому и удалось уговорить бывшего российского лидера принять участие в мероприятии. (Свою роль сыграли и соображения 'капиталистического' порядка: г-н Горбачев, который, как говорят, иногда берет за выступление по 50000 долларов, в ходе нынешнего восьмидневного турне произнес девять речей; говорил он исключительно по-русски. На вопрос о гонораре его помощники отвечать отказались).
Г-н Горбачев, как вы знаете, вывел свою страну на путь радикальных политических реформ, которые привели к окончанию Холодной войны, а, в конечном итоге, и к распаду СССР. Беседуя со мной в субботу, он подчеркивал, что в заслугу ему следует поставить и серьезные реформы в экономике. Однако контраст между недавней историей СССР и Китая, который активно реформировал экономику при фактически полном отказе от политических преобразований, поражает. Спросите у простого россиянина, живется ли ему сегодня лучше, чем 15 лет назад, и, скорее всего, он ответит: 'Нет'. Если тот же вопрос задать любому китайцу, ответ почти наверняка будет утвердительным.
Г-н Горбачев тут же парирует: Россия и Китай - 'абсолютно разные страны с разной историей и культурой'. Между ними трудно проводить параллели. У китайцев, как выяснилось, куда более развита предпринимательская жилка - необходимое условие успеха в современном мире.
Когда я спросил г-на Горбачева, не жалеет ли он сегодня, что активнее продвигал политические, а не экономические формы, он тут же ответил: 'Нет'. Он винит бывшего российского лидера Бориса Ельцина в том, что тот провел слишком масштабные экономические реформы в чересчур короткие сроки. 'Вместо стратегии постепенных, эволюционных перемен он предпочел действовать наскоком, что привело к краху в экономике'. Сегодня, по мнению г-на Горбачева, на долю Владимира Путина выпала трудная задача наводить порядок после хаоса ельцинской эпохи.
Более того, г-н Горбачев убежден, что Китай вскоре последует по проторенной им дороге. 'Когда-нибудь Китаю неизбежно придется приступить к политическим реформам, - объяснил он мне. - Открытость в экономике и подобная политическая система просто несовместимы'. Его помощники отмечают, что три года назад в Китае разрешили публикацию мемуаров Горбачева - возможно, это свидетельствует о грядущих переменах.
Но что, если эти политические перемены все же не последуют? В таком случае китайское 'экономическое чудо' завершится провалом. Я не специалист по Китаю, но, как утверждают эксперты, в этой стране уже проявляются те же проблемы, что возникли в Японии несколькими десятилетиями раньше. Даже самое дружественное бизнесу государство не способно распределять капиталы и другие ресурсы так же эффективно, как рынок. Пример Японии показывает, что интенсивное государственное регулирование способно помочь капиталистической экономике 'догнать' более развитые страны, однако, по мере того, как будущие задачи теряют четкие очертания, оно приводит к фатальным результатам.
