Когда иранский президент-фундаменталист Махмуд Ахмадинежад (Mahmoud Ahmadi-Nejad) выступал на прошлой неделе на антисионистской конференции в Тегеране с призывом стереть Израиль с лица земли, его первый вице-президент присутствовал в Москве на мероприятии иного рода.
Парвиз Давуди (Parviz Davudi) впервые представлял Иран в качестве наблюдателя на встрече Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) - нового, пока неоперившегося альянса государств, который объединяет Россию, Китай и четыре бывшие советские республики Средней Азии. Целями организации являются борьба с терроризмом, укрепление безопасности границ и развитие экономического сотрудничества. Премьер-министры Пакистана и Монголии, а также министр иностранных дел Индии также принимали участие в работе ШОС в качестве официальных наблюдателей.
Подстрекательское заявление Ахмадинежада вызвало мгновенную реакцию осуждения со стороны США и Европейского Союза. Оно дало дополнительные доводы всем тем, кто хочет изолировать Иран в связи с его попытками создать ядерную промышленность и предполагаемым стремлением обрести ядерное оружие. Это заявление еще ниже опустило уровень общения Ирана с Западом.
Выступление иранского президента также поставило в крайне неловкое положение Россию: министр иностранных дел России Сергей Лавров, находившийся в тот момент с визитом в Израиле, немедленно назвал данное заявление 'неприемлемым'. Однако присутствие Ирана на заседании ШОС в Москве показывает, что линии связи в восточном направлении по-прежнему активно действуют и могут даже укрепиться.
Этот факт дает российскому президенту Владимиру Путину великолепную возможность выступить в качестве государственного деятеля и посредника мирового масштаба. Но в равной степени он может стать и поводом для возврата к конфронтации времен холодной войны. Считают ли Россия и Китай ШОС полезным и эффективным инструментом для заполнения вакуума региональной безопасности в Средней Азии, или это является их попыткой противостояния интересам США? Некоторые американские комментаторы, похоже, опасаются, что новая организация может превратиться в соперничающий с НАТО военный альянс. Такие оценки кажутся преждевременными. Но если Индия, Пакистан и Иран станут полноправными членами ШОС, Вашингтону определенно придется над этим задуматься. Иран может стать лакмусовой бумажкой. Не существует простого выхода из международного кризиса, связанного с ядерной программой Тегерана. Соединенные Штаты отказываются вести переговоры с иранским режимом и уже давно настаивают на применении против этой страны международных санкций через Совет Безопасности ООН. Периодически Вашингтон начинает бряцать оружием, намекая на возможность военной интервенции; однако это кажется маловероятным, поскольку многочисленная американская военная группировка прочно увязла в Ираке. Реалия сегодняшнего дня заключается в том, что у президента Джорджа Буша вообще нет ясной политической линии.
Такую линию попытался провести Евросоюз в лице Британии, Франции и Германии, однако усилия эти завязли в песке. Безусловно, здесь налицо непримиримость иранского режима, которую усугубило избрание на президентский пост Ахмадинежада. Однако более фундаментальная проблема заключается в другом. Европейская тройка может предложить Ирану коммерческие 'пряники' в обмен на его уступчивость, однако она не способна предоставить ему необходимые гарантии безопасности, которые убедили бы Тегеран отказаться от статуса ядерного государства. С точки зрения Ирана, США представляют самую большую угрозу его безопасности, и только Вашингтон может предоставить заверения в обратном.
Россия не менее чем США и 'евротройка' настроена на то, чтобы не дать Ирану шанс получить ядерное оружие. И дело не только в том, что Иран является близким соседом России; Путин не хочет, чтобы новая волна распространения ядерного оружия захлестнула регион Персидского залива.
С другой стороны, Москва обычно рассматривает Иран в качестве стабилизирующего фактора: это хороший союзник против талибов в Афганистане и против распространения суннитского исламского терроризма в Средней Азии. Иран воздерживается от критики в адрес Москвы по поводу ее действий в Чечне. Он также является хорошим торговым партнером для российской атомной промышленности, которая остро нуждается в получении доходов от экспорта.
Существует возможность того, что новое иранское правительство с его кровожадными замашками настроит против себя даже Путина. Но пока российские политики ясно дают понять, что не верят в то, что изоляции и санкций помогут убедить Тегеран отказаться от планов получения ядерного оружия. Они хотят быть причастными к этому процессу и заявляют, что понимают озабоченность Ирана в отношении собственной безопасности.
Если Путин хочет стать миротворцем, ему следует оторвать свой взор от российского 'ближнего зарубежья', где его внешняя политика попала в настоящий капкан. Он неправильно понял результаты революции роз в Грузии и оранжевой революции на Украине. Ему следует бояться не только распространения таких 'цветных революций' на Среднюю Азию; они могут вызвать беспорядки и в самой России. Российские силовые структуры не просто не в силах принести мир в Чечню; они рискуют утратить весь Северный Кавказ, который может быть поглощен пламенем народного восстания. Это страшная перспектива.
Существует также огромное искушение вернуться к старому противостоянию времен холодной войны. Многие в Москве усматривают в западной поддержке грузинской и украинской революций целенаправленную стратегию действий против России. Даже сам Путин после бесланской трагедии обвинил неназванные иностранные государства в желании растащить Россию на части. Однако полный уход России с Кавказа вызовет там анархию, а это не отвечает ни чьим интересам.
Путин имеет возможность противопоставить опасному усилению борьбы за влияние в регионе свое посредничество в целях достижения договоренности с Ираном.
Он не сможет этого сделать без поддержки США. На самом деле, ему еще придется убедить своего друга Буша в том, что американское участие является важной составляющей данного процесса. Но Путин - единственный человек, который может разговаривать с обеими сторонами. Он должен воспользоваться данной возможностью, и Бушу следует его в этом поддержать.
