Приватизированные некогда активы возвращаются под крыло государства. Но, может быть, это лишь предвещает стране новую волну приватизации, прибыль от которой будут получать уже другие люди? Об этом размышляет Аркадий Островский.
Итак, только что двое самых известных в России олигархов получили по заслугам. Месяц назад Роман Абрамович получил от 'Газпрома', государственного газового монополиста, 13 миллиардов долларов за нефтяную компанию 'Сибнефть', которую он тихо и ненавязчиво контролировал в компании таинственных партнеров. А на той же неделе, когда деньги добрались до счета Абрамовича в оффшорном банке, Михаил Ходорковский, получивший от государства восемь лет тюрьмы, добрался до Читы, где отправился в одну из самых далеких и суровых колоний.
Всего два с небольшим года назад в их планах было создание компании, которая должна была стать одной из крупнейших в мире. Если бы это слияние - самое крупное в истории России - состоялось, на "ЮКОС" и 'Сибнефть' приходилось бы до трети всей добычи нефти в стране. После этого значительную часть новой компании планировалось продать либо ExxonMobil, либо ChevronTexaco.
Так бы оно и случилось, но тут в дело вмешался Кремль. Сегодня под его контролем находится и большая часть "ЮКОСа", и большая часть 'Сибнефти', а Ходорковский, обвиненный в уклонении от уплаты налогов и мошенничестве, сидит за решеткой.
За последние два года в самом значительном секторе российской экономики - нефтегазовом - произошли самые серьезные перемены с середины 90-х годов, когда в результате приватизации в стране образовалась влиятельная группа олигархов. Нефтяные активы, которые некогда переходили в частные руки по баснословно низким ценам, возвращаются под контроль государства. 'Новый порядок' в топливно-энергетическом комплексе наводился в три главных этапа.
Во-первых, власть расчленила "ЮКОС" и посредством некоторых сомнительных махинаций продала большую его часть 'Роснефти', государственной нефтяной компании, находящейся под управлением близких к Кремлю людей.
Во-вторых, государство заплатило 7,5 миллиарда долларов за увеличение своего пакета в крупнейшей компании страны, 'Газпроме', до 51 процента. В-третьих, 'Газпром' получил разрешение на покупку 'Сибнефти', пятой по объемам добычи нефтяной компании в России. Эта сделка стала крупнейшей в истории российского бизнеса.
В результате 'Газпром', на долю которого в прошлом году пришлось 20 процентов всего добытого в мире газа, контролируется государством. 'Роснефть' выросла втрое и через нее государство имеет непосредственный контроль над 30 процентами добычи нефти в стране. К тому же, именно государству принадлежит нефтегазовая инфраструктура.
С учетом сильной зависимости России от природных ресурсов - а продажа энергоносителей дает стране 40 процентов валового внутреннего продукта - эти преобразования вкупе со введением ограничений на допуск иностранцев к залежам полезных ископаемых чреваты для российской экономики серьезными и потенциально негативными последствиями. Однако вопрос не только в том, что будет с самой Россией. Россия - второй в мире поставщик нефти на международные рынки после Саудовской Аравии, и первый по экспорту природного газа. В Европе на долю российских энергоносителей приходится 30 процентов всей потребляемой нефти и четверть всего природного газа. Так что от того, сколько будут добывать в России, зависят и мировые цены на нефть.
Как считает Роджер Маннингс (Roger Munnings), глава подразделения компании KPMG, занимающегося мировыми рынками энергоносителей и полезных ископаемых, 'запасы [российских] углеводородов имеют серьезное значение для общемирового экономического развития'.
- В России считают, что, если она покажет себя как надежный партнер по поставкам энергоносителей, это поможет ей восстановить свой геополитический статус, а с ним и национальную гордость. То, что Россия хочет сама контролировать свои стратегические активы, совершенно понятно.
Именно сейчас Россия особенно активно подчеркивает свою значимость для мира, поскольку в следующем году наступает ее очередь принимать переходящий пост страны-председателя 'большой восьмерки' - группы наиболее индустриально развитых стран мира. В качестве главного вопроса на следующий год Москва уже выбрала энергетическую безопасность и теперь постарается подвести под него максимально сильную базу.
- Россия посмотрела на Саудовскую Аравию и решила, что эта модель ей подходит. Ведь Саудов никто ни за что не критикует - они слишком важны как поставщики [топлива], - отмечает Кристофер Уифер (Christopher Weafer), начальник стратегического отдела 'Альфа-банка', крупнейшего частного банка России.
Так кто же выиграет от усиления государственного присутствия в энергетическом секторе - и кто проиграет? Иностранным компаниям, работающим в российском нефтяном секторе, крепко доставалось и раньше, но сейчас условия работы становятся хотя и более ясными, но также и еще более жесткими. Когда два года назад ВР приобрела 50-процентный пакет акций российской нефтяной компании 'ТНК', считалось, что таким образом она прокладывает дорогу другим иностранным инвестициям в этот сектор. Два года назад покупка компании на паритетных правах была скорее исключением, нежели правилом. В прошлом году, например, ConocoPhillips позволили купить 8 процентов акций 'Лукойла', что увеличило его совокупный пакет лишь до 20 процентов.
Кроме того, Москва вот-вот введет ограничения на права иностранных компаний разрабатывать месторождения нефти и газа из списка так называемых 'стратегических' активов. По нынешнему проекту новой редакции закона о недрах, компании, в которых иностранцам принадлежит более 50 процентов, не будут иметь права подавать заявки на освоение месторождений, либо превышающих по объему запасов цифру в 1 миллиард баррелей, либо расположенных вблизи секретных оборонных объектов.
В этом году государственные органы уже отменили аукционы по двум крупным месторождениям имени Требса и Титова, чтобы не допустить участия в них 'ТНК-ВР', поскольку теперь они считаются 'стратегическими', а, значит, 'ТНК-ВР' достаться не должны. Дело в том, что в состав этого совместного предприятия входят еще и миноритарные инвесторы-иностранцы, так что общий процент иностранных акций в компании переваливает за пятьдесят. По словам министра природных ресурсов России Юрия Трутнева, если дело только в этом, то 'ТНК-ВР' будет разрешено участвовать в тендерах на новые лицензии, если она образует совместное предприятие с какой-либо из российских компаний.
Учитывая размеры проектов, о которых идет речь, и размеры инвестиций, требуемых для их освоения, вряд ли российские компании смогут сделать все самостоятельно. Они, скорее всего, будут приглашать в качестве партнеров иностранцев, но, тем не менее, одно можно утверждать практически наверняка: любое иностранное участие будет ограничено миноритарным пакетом, и все условия будет определять российская сторона.
- В прошлом российские нефтяные компании были стеснены в финансовом и технологическом плане. Однако времена изменились. Сегодня российские компании пользуются таким же доступом на рынки капитала и могут приобретать лучшие западные технологии. Ради снижения риска они рады привлекать к сотрудничеству западные компании, но с условием, что правила игры будут диктовать они сами, - говорит Сергей Оганесян, глава Федерального энергетического агентства России.
Те же правила игры действуют и в газовом секторе.
- Если у вас газовый проект, то для доступа к трубе вам так или иначе придется работать с 'Газпромом'. В противном случае все, что вам светит - это очень яркий факел над скважиной и очень некоммерческое будущее вашего проекта, - предупреждает Уифер.
Хороший пример в этом смысле - та же 'ТНК-ВР'. У компании есть лицензия на разработку гигантского Ковыктинского месторождения газа, но судьба проекта, оцениваемого в 15 миллиардов долларов, полностью зависит от участия в нем 'Газпрома'. 'Газпром' же потребовал для себя контрольный пакет акций совместного с 'ТНК-ВР' предприятия и право экспортировать добытый на Ковыкте газ. И у 'ТНК-ВР', похоже, не остается выбора - надо соглашаться. Но, даже зная это, 'Газпром' уже отложил проект в долгий ящик - на сегодня у компании другие приоритеты.
- Даже при том, что у 'Газпрома' нет лицензии на разработку этого месторождения, он ведет себя так, будто оно принадлежит ему, - пожаловался нам источник, близкий к данной ситуации.
Но иностранные компании - не единственные, кто озабочен усилением государства. Те немногие российские нефтяные компании, что остаются в частных руках, обеспокоены никак не меньше.
- Если перед аукционом глава госкомпании будет звонить кому-нибудь из облеченных властью и говорить, что, мол, эта лицензия должна достаться тому-то и тому-то, на рынок это окажет чрезвычайно искажающее воздействие, - сказал нам один из нефтяников.
И его беспокойство вполне обоснованно, если вспомнить, как часто в новейшей истории России частные компании вынуждены были испытывать на себе тяжесть административного давления.
- Получается, что российское государство само участвует в прямой конкуренции за лицензии, которые оно же и выдает, - удивляется Уифер.
Однако экономисты видят опасность не только в нарушении принципов конкуренции, но и в том, что усиление государственного присутствия в нефтяном секторе и само по себе может навредить российской экономике. Советник президента Путина по экономическим вопросам Андрей Илларионов, известный своими решительными высказываниями, уже не раз заявлял, что сегодня Россия повторяет ошибки, сделанные Венесуэлой в конце 50-х годов, когда там была национализирована вся нефтегазовая отрасль, в результате чего показатель среднедушевого ВВП стал неуклонно падать. Та картина, которая на сегодняшний день вырисовывается в России, пока тоже не очень обнадеживает.
Например, нынешняя ситуация уже сказывается на темпах роста объемов добычи нефти и инвестиций в отрасль, которые на протяжении последних пяти лет давали очень серьезный вклад в экономический рост в стране. Пять лет подряд рост в секторе составлял по 9 процентов ежегодно, однако в прошлом году он начал замедляться, а в нынешнем, вполне вероятно, и вовсе упадет до цифры ниже трех процентов.
Владимир Милов, президент независимого аналитического Института энергетической политики, считает, что рост добычи российской нефти сдерживается именно различными формами административного давления. Налоговая система, при которой государству при превышении цены барреля нефти в 25 долларов достается практически вся прибыль, а также недостаток нефтепроводов фактически обессмысливают освоение новых месторождений.
Большую часть роста, наблюдавшегося в российском нефтяном секторе в последние пять лет, тянули на себе именно частные компании. По оценке Организации экономического сотрудничества и развития (Organisation for Economic Co-operation and Development), прямой вклад частных нефтяных компаний в рост ВВП в 2000-2003 годах составляет от одной пятой до четверти, в то время как вклад государственного нефтяного сектора в тот же показатель можно вообще не учитывать. 'Маловероятно, что частные нефтяные компании России могли бы достичь таких темпов роста, как за последние пять лет, если бы они оставались под контролем государства' - заключают эксперты ОЭСР.
Илларионов утверждает, что последние действия правительства приводят к переделу ресурсов, которые из рук эффективных собственников, таких, как "ЮКОС", попадают к менее эффективным управленцам. Несмотря на свои гигантские размеры, 'Газпром', например, остается одной из самых неэффективных компаний. Только за прошлый год административные издержки 'Газпрома' выросли более чем на 30 процентов - при том, что рост чистой выручки не превысил 24,2 процента. А показатель рыночной капитализации 'Газпрома' в расчете на баррель запасов - один из самых низких в отрасли. У 'Роснефти' с 2000 по 2004 год средний показатель годового объема добычи вырос всего на три процента, а у той же 'Сибнефти' - на 26 процентов. К тому же, и у 'Газпрома', и у 'Роснефти' гораздо более низкий коэффициент доходности активов, чем у многих российских и международных компаний.
Но если от последних преобразований не выиграют ни иностранные компании, ни российская экономика, то кто же выиграет? Многие наблюдатели считают, что у тех, кто делает реформы в нефтяном секторе, гораздо более приземленная мотивация, нежели забота о государственном интересе.
- Говорить о национализации нефтяной отрасли смешно. Национализация - это переход частной собственности в собственность государства. А то, что мы сегодня наблюдаем - переход собственности от государства в руки людей, близких к Кремлю, - считает Милов.
'Роснефть' - одну из самых непрозрачных компаний - возглавляет Игорь Сечин, заместитель начальника кремлевской администрации, которому многие и приписывают авторство крестового похода против "ЮКОСа" и Ходорковского. В 'Газпроме' же пост председателя совета директоров занимает его непосредственный начальник Дмитрий Медведев. Кое-кому кажется, что и сам Путин не против занять какое-нибудь теплое место в верхней части газпромовской иерархии после 2008 года, когда к концу подойдет его второй и - во всяком случае, по конституции - последний срок на президентском посту.
- Мы присутствуем при рождении в России новой олигархии. У старых олигархов просто были связи в Кремле. Новые же сами сидят в Кремле, - утверждает Владимир Милов.
Путин подобные утверждения опровергает. В том, что в составе совета директоров государственной компании сидит член президентской администрации, нет ничего необычного, говорил он во время недавней беседы с иностранными журналистами. 'Это обычная практика, и она не ведет к личному обогащению: У них нет акций компании. они всего лишь представляют интересы государства', - говорил Путин.
Однако, по мнению некоторых российских экспертов, механизм, который превратит нанимаемого государством менеджера в акционера, может быть создан в результате частичной приватизации государственных компаний. 'Роснефть' объявила, что 49 процентов своих акций планирует продать в рамках открытого предложения. Казалось бы, этот шаг противоречит общей тенденции укрепления государственного контроля в одном из стратегических секторов экономики.
- IPO - это способ создания ликвидности акций, которая позволит менеджерам ('Роснефти') узаконить свое владение ею, - считает один из влиятельных российских бизнесменов. - В следующие несколько лет мы увидим, как активы плавно перетекают из рук частных бизнесменов с полугосударственную собственность, а оттуда - снова в частные, но уже другие, руки. И им это надо делать быстро, до 2008 года, до президентских выборов. Время поджимает, - прибавляет он.
В этом, возможно, и кроется объяснение, почему менеджеры 'Роснефти' так отчаянно бились за то, чтобы не интегрироваться в 'Газпром', хотя эта сделка и получила одобрение самого Путина. О том, что 'принято окончательное решение' и 'слияние завершится к июлю', генеральный директор 'Газпрома' Алексей Миллер говорил корреспонденту Financial Times еще в марте. Однако в последнюю минуту менеджеры 'Роснефти' сумели-таки остановить сделку, и компания выбила себе автономию от 'Газпрома'.
По словам сотрудника одного из инвестиционных банков, знакомого с первоначальными условиями операции, 'в результате слияния [Сергей] Богданчиков [генеральный директор 'Роснефти'] лишился бы всех реальных рычагов влияния на решения, контролирующие денежные потоки 'Роснефти'. Слияние превратило бы его в простого наемного менеджера'.
Не устраивает аналитиков и логика, по которой правительство выплатило 'Газпрому' 7,5 миллиарда долларов, чтобы довести свой пакет акций с 39 процентов до 51. По официальной версии, обеспечить себе контрольный пакет государство должно было для того, чтобы впоследствии спокойно снимать ограничения на покупку акций 'Газпрома' иностранцами (сегодня иностранные инвесторы могут покупать только американские депозитарные расписки компании, которые обходятся дороже). По словам многих специалистов, такое обоснование не выдерживает никакой критики.
- Эти новые акции не дают государству никаких преимуществ, которых у него и так не было, - считает менеджер одного инвестиционного банка.
Те дополнительные акции, которые государство купило за 7,5 миллиарда долларов, 'Газпром' и так хранил у себя в качестве казначейских ценных бумаг.
- Единственно, как государство могло бы потерять контроль над этими акциями - если бы менеджеры, назначенные тем же государством, украли бы их, - считает Милов.
Последние деньги за акции 'Газпрома' будут, по всей вероятности, перечислены к рождеству (католическому - прим. перев.), причем деньги эти 'Газпром' уже потратил на покупку 'Сибнефти' у лондонского инвестиционного фонда Millhouse Capital, контролируемого Абрамовичем.
Эту сделку правительство громко расхвалило как образец прозрачности и соблюдения рыночных принципов. Однако полный список владельцев ни Millhouse Capital, ни 'Сибнефти' так и не раскрыло. 'Сибнефть' заявляет, что в числе владельцев - Абрамович и его партнеры. Кто они - непонятно.
Понятно лишь одно: Абрамович и его таинственные партнеры - пока единственные, кому усиление роли государства в нефтяной промышленности принесло прямую прибыль. Пока. Вскоре могут появиться и другие.
