8 ноября 2005 года. Массовые беспорядки во Франции спровоцировали собственную мини-бурю неправильного восприятия как за пределами страны, так и среди некоторой части французов. А поэтому следует отметить, что 12 (пока) дней сжигания автомобилей, грабежей и иногда случающихся перестрелок в бедных пригородах Парижа, а теперь вот и в десятке других городов - вовсе не европейская версия интифады: исламская идеология и лидеры не играют в этих волнениях никакой роли, а многие из их участников не являются мусульманами. Но также справедливо и то, что не все протестующие - хулиганы и торговцы наркотиками, какими их рисуют некоторые французские официальные лица; возмущение высоким уровнем безработицы и расизмом накапливалось в этих гетто годами.
Также было бы слишком упрощенным заявлять, что французские власти игнорируют эти проблемы. На оживление городов были истрачены миллиарды. Как и в некоторых городах американской глубинки, были отклонены проекты многоэтажной застройки и созданы зоны свободного предпринимательства. Как и в Соединенных Штатах, взаимосвязанные проблемы рабочих мест, школ, преступности и дискриминации нелегко поддаются решениям правительства. Однако до настоящего времени многие во Франции думали, что то, что они считали более хорошей "социальной моделью", защищает их от взрывов беззакония, которые в последние годы происходили в Лос-Анжелесе, Майами и Новом Орлеане.
Застигнутое врасплох, медленно реагирующее, страдающее от политического позирования и персональной критики французское руководство демонстрирует, что слабая реакция на кризисную ситуацию тоже не уникальна для администраций США. Однако под внешним слоем замешательства - которое олицетворяют одновременно лаконичные и воинственные высказывания президента Жака Ширака (Jacques Chirac) - просматриваются определенные свежие идеи. Как это ни иронично, некоторые из них приходят от министра внутренних дел Николаса Саркози (Nicolas Sarkozy), которого демонстранты и левая пресса пригвождают к позорному столбу за его мерзкую риторику. Г-н Саркози недавно предложил, чтобы Франция перестала делать вид, что все ее граждане - в том числе, согласно оценкам, 5 миллионов ее мусульман - имеют равные гражданские права, и начала проводить политику позитивных действий. Он также выдвигает идею мирного и терпимого "французского ислама", который мог бы конкурировать с импортированными идеологиями экстремизма.
В краткосрочной перспективе французским властям приходится применять силовые меры для восстановления правопорядка. Если насилие будет продолжаться, экстремисты могут им воспользоваться для создания политических или религиозных движений, которых сегодня не существует. Но в среднесрочной перспективе Франция выиграла бы от такого рода переоценки своей политики в отношении меньшинств и иммигрантов, какую предлагает г-н Саркози. Больше не имеет смысла делать вид, что проживающие в перенаселенных кварталах бедные мусульманские выходцы из Северной Африки ничем не отличаются от всех остальных французов. Если придерживающиеся основного русла политики не планируют для них интеграции во французское общество, тогда этот вакуум заполнят более воинственные актеры.
