Как и ураган 'Катрина', обнаживший многочисленные аспекты общественной жизни в Соединенных Штатах, волна насилия, которая захлестнула пригороды Парижа и других городов, преподносит нам немало уроков о сегодняшнем состоянии французского общества.
Мы не можем говорить о народном восстании, поскольку участники событий, - преимущественно, молодежь и подростки, - очень немногочисленны, всего несколько тысяч человек, по сравнению с пятимиллионным населением пригородной зоны, и не выступают под определенным, четко сформулированным лозунгом. Используемые ими методы, - поджоги автомобилей, автобусов, магазинов и общественных зданий, - показываются как через увеличительное стекло по телевидению, копируются из квартала в квартал, из города в город, и могут создать ощущение, что это действия городских повстанцев против полиции.
Это верно лишь отчасти. На сегодняшний день есть только одна жертва, скончавшаяся в результате тяжких ранений. Полицейские, тем не менее, уже нашли мастерскую, где весьма профессионально делали бутылки с зажигательной смесью. Следовательно, нельзя исключать возможность того, что некоторые банды наркоторговцев и скупщиков краденого, которые процветают в запретных зонах отдельных пригородов и терроризируют местных жителей, захотят использовать напряженность в качестве стратегии.
Мафиозные проявления, типичные для вакуума власти, не могут, однако, заслонить глубинного смысла происходящего насилия. Многие молодые люди, - 'из числа иммигрантов', согласно расхожему определению, - выражают таким способом плохо сдерживаемую ярость по отношению к ситуации, которая еще была терпимой для их отцов, но уже невыносима для них самих. В пригородах сконцентрировались общие отрицательные последствия неолиберальной политики последней четверти века, знакомые большинству французов, а к этому добавились еще и специфические, свойственные только им проблемы. И сочетание оказалось взрывоопасным.
Самые бедные слои населения и иммигранты не в состоянии выбраться из городских кварталов, где не хватает или совсем нет объектов общественной инфраструктуры. Они стали настоящими жертвами социального апартеида. Образование, медицина, транспорт, культура и даже безопасность - всего в этих гетто меньше, и все здесь хуже, чем в среднем по стране. Уровень безработицы выше в два или три раза. Кроме того, выходцы из семей иммигрантов подвергаются дискриминации из-за цвета кожи или происхождения. Именно поэтому главное, что они требуют, это уважения.
Правительство находится в весьма затруднительном положении. За пределами страны это стало серьезным ударом по французской репутации. Нынешние события дискредитируют 'французскую общественную модель' в сравнении с англосаксонской, которую отстаивает британский премьер-министр Тони Блэр (Tony Blair). А внутри Франции президент Жак Ширак (Jacques Chirac) и премьер-министр Доминик де Вильпен (Dominique de Villepin) вынуждены заниматься восстановлением спокойствия на периферии и одновременно пытаться сгладить причины, которые лежат в основе беспорядков.
В этом как раз вся загвоздка. Только для того, чтобы преодолеть возникшее за последние тридцать лет отставание в области жилищно-коммунальной сферы, необходимы колоссальные государственные инвестиции. В этой связи заговорили даже о новом Плане Маршалла. Вместе с тем, и без того скромные субсидии для тех общественных организаций, социальных работников и прочих структур, занятых решением данных проблем в неблагополучных кварталах, постоянно урезаются вот уже три года. Даже штат полиции попал под сокращение! Меры по снижению государственных расходов и сокращению госаппарата являются частью этого процесса. И в то же самое время правительство снизило ставку подоходного налога для наиболее обеспеченных слоев населения, - основной категории своих избирателей, - и предоставило многочисленные льготы предпринимателям.
Франция оказалась зажатой в европейские тиски: лозунг конкурентоспособности и рентабельности напрямую противоречит волюнтаристской политике государства в сфере общественной солидарности посредством обязательных отчислений в виде налогов и социальных выплат, но при этом вписывается в 'Лиссабонскую стратегию', которая реализуется по решению Европейской Комиссии и одобрена 25 странами-членами ЕС. Молодые бунтовщики из французских пригородов, - разумеется, сами того не осознавая, и независимо от особых обстоятельств, отягчающих их положение, - выносят обвинительный приговор либеральной политике. Той самой, которую все правительства, именовавшие себя левыми или правыми, проводили в течение последних десятилетий на общеевропейском и национальном уровнях.
Момент истины уже близок. Если правительство решит выделить деньги для периферии во избежание более серьезных беспорядков, ему придется откуда-то взять эти средства с риском увеличения бюджетного дефицита. И тем самым предложить подсказку прочим общественным слоям. Как продолжение забастовки 4 октября, в которой участвовало более миллиона человек, на ноябрь месяц запланированы новые акции протеста со стороны государственных служащих. Работники EDF будут протестовать против приватизации этой энергетической компании, принадлежащей государству. Обстановка на предприятиях, где идут увольнения в связи с переносом производства в другие страны, например, в фирме Hewlett Packard, тоже напряженная. Иными словами, страсти во французском обществе были накалены еще до начала нынешних драматических событий.
Голосование против Европейской Конституции стало первым поземным толчком, обвинительная сила которого была направлена против неолиберальных планов представленных в правительстве партий. Если предположить, что общественные беспорядки в пригородах распространятся повсеместно, повторный толчок может оказаться более мощным, чем на референдуме 29 мая. Будем надеяться, что Ширак и остальные политики смогут предвидеть эту катастрофу.
Бернар Кассен - журналист и главный редактор журнала Le Monde Diplomatique
