Горечь в голосе объясняет все: 'Распад Советского Союза был крупнейшей геополитической катастрофой столетия. Для российского народа это была драма'. Так жаловался российский президент Владимир Путин 25 апреля, выступая со своим Посланием к Федеральному Собранию. Но его слова позволяют также понять, какую беспомощность чувствует Кремль в связи с утратой своего влияния.
После террористических актов, совершенных 11 сентября 2001 года, дело дошло до привлекшего всеобщее внимание сотрудничества с США и Европой, но с конца 2003 года в отношениях снова появилась напряженность. Особенно после Революции роз в Грузии и украинской Оранжевой революции и в связи с разногласиями по поводу строительства атомной электростанции в Иране. В Москве эксперты и политики задаются вопросом, а стоит ли России продолжать стратегическое партнерство с США или же лучше сделать ставку на сближение с Китаем; и как не допустить, чтобы Россия и дальше продолжала терять свое влияние на государства-преемники Советского Союза.
Когда в 1999 году Путин пришел к власти, он объявил, что хочет повысить роль России на международной арене. Многие эксперты советовали ему больше не делать ставку на восстановление многополярного мира, на чем настаивал премьер-министр Евгений Примаков, то есть не идти на конфронтацию с Вашингтоном. Вместо этого, говорили они, он должен ориентироваться на собственные жизненные интересы и за счет тесной интеграции на мировом рынке модернизировать экономику. Иными словами, Россия должна стремиться к сближению с США и с Европой, отказаться от великодержавной риторики и в отношениях с Западом больше не делать ставку на военную силу.
Террористические акты, совершенные 11 сентября, были идеальным поводом для того, чтобы начать пересмотр российской внешней политики. Стратегическое партнерство с США и Европой концентрировалось в четырех областях: совместная борьба против исламского терроризма, политическое разделение труда в кризисной зоне Средней Азии, сближение России с НАТО и сотрудничество в области снабжения энергоносителями.
В ходе реализации этой новой стратегии Москва поддержала вторжение в Афганистан, смирилась с открытием военных баз США в Узбекистане и в Киргизии, пошла на создание Совета НАТО-Россия, сняла свое вето на вступление государств Балтии в НАТО и приняла участие в реализации совместных проектов в области снабжения нефтью и газом. До 2004 года эта политика отвечала всем вызовам времени. Не смогла серьезно помешать российско-американскому сотрудничеству даже война в Ираке.
Россия, конечно, как и Франция и Германия, была противником войны в Ираке, однако Кремль воздерживался от прямых нападок на Вашингтон. Москва и после свержения Саддама Хусейна (Saddam Hussein) занимала отрицательную позицию, однако поддержала резолюцию ООН, признала новых правителей в Ираке и списала переходному иракскому правительству большую часть его зарубежных долгов (8 миллиардов долларов США).
То, что президент Путин, невзирая на свою поддержку вывода англо-американских войск из Ирака, не хочет никоим образом оказывать давление на Вашингтон, связано также с тем, что он хотел бы защитить в Ираке российские интересы. Это относится прежде всего к интересам концерна 'Лукойл', заключившего договор об эксплуатации нефтяного месторождения в Западной Курне еще с иракским диктатором Саддамом Хусейном. После продажи 7,59% еще остававшихся в руках государства акций 'Лукойла' американской ConocoPhilipps, компания добилась возвращения в Ирак.
Однако реакция Москвы на 'цветные революции' в Грузии и на Украине внезапно показала, что сближение между Россией, США и Европой имело под собой непрочный фундамент. В Кремле считают, что общественность в этих странах выступала, например, не против коррумпированнного, некомпетентного и преступного режима, Кремль в большей степени обвиняет Вашингтон в заговоре, направленном на то, чтобы уменьшить влияние России в государствах-преемниках Советского Союза.
Привлекший всеобщее внимание 'разворот Путина в сторону Запада' в 2001 году базировался на совместной борьбе против общего врага: терроризма, который Путин назвал в сентябре этого года в ООН 'идеологическим наследником национал-социализма'. Причем реального распространения демократических (западных) ценностей в России или в бывших государствах СССР никогда не происходило. Самой серьезной опорой нового альянса были такие консервативные силы, как Джордж Буш (George W. Bush), Сильвио Берлускони (Silvio Berlusconi) и Ариэль Шарон (Ariel Scharon).
Во многих областях у президентов России и Америки абсолютно одинаковые взгляды на мировую политику: господство принципа суверенитета, отведение главного места военной силе, легитимность политики, основанной на насилии, а также отказ от интервенций гуманитарного характера и от международной юрисдикции. Не может шокировать Москву и идея превентивной войны: российский министр обороны тоже не исключает превентивной войны в случае, если этого 'потребуют интересы России или ее обязательства перед своими союзниками'.
Однако Кремль ждет от Запада двух ответных шагов: невмешательства в российскую внутреннюю политику и в чеченскую войну, которая с некоторых пор выдается как вклад в борьбу против терроризма, и помимо этого - признания российских интересов в государствах-преемниках Советского Союза. Но в Вашингтоне и в Брюсселе все явственней звучит критика войны в Чечне и того, что происходит со свободой и плюрализмом в России Путина.
В конце 2004 года Путин, возмущенный критикой западных политиков действий милиции и военных во время драмы с заложниками в Беслане в сентябре 2004 года и западным вмешательством в связи с Оранжевой революцией, впервые жестко выступил против Запада. Для него ничего не значат 'дяди в пробковых шлемах', желающиe предписывать другим, что они должны делать, заявил он турецкой газете. В другой раз он критиковал 'псевдодемократическую фразеологию' Запада, которая на самом деле является, по его словам, диктаторской.
Рост напряженности в отношениях между Востоком и Западом и провал российской дипломатии в Грузии и на Украине вызвали критику внешней политики Путина также в Москве. Но при этом очевидно, что предстоит смена курса. На это указывает сближение с Китаем, происходящее в последний год, к тому же Москва и Пекин уладили пограничный спор вокруг островов в районе Хабаровска на границе с Китаем. В связи с этим уже больше ничто не мешало активизации двусторонних отношений в рамках Шанхайской организации сотрудничества. В августе 2005 года впервые в истории двух стран прошли совместные российско-китайские военный маневры на Тихом океане.
Может ли тесное сотрудничество между Москвой и Пекином быть направлено против Вашингтона? Этому мешает несколько обстоятельств. Прежде всего, - глубокое недоверие друг к другу, существующее в России и в Китае. Обе страны опасаются быть использованными другой стороной в игре за отношения с США. В то время как Китай вот-вот превратится в экономическую и военную сверхдержаву, Россия прилагает все усилия, чтобы сдержать свое падение и, по крайней мере, утвердиться в качестве региональной державы.
Россия, если она установит с Китаем слишком тесные отношения, должна опасаться оказаться в случае конфликта между Вашингтоном и Пекином, между американским молотом и китайской наковальней. Этого надо избегать, считают внешнеполитические эксперты в Москве, любой ценой. Поэтому главной целью сотрудничества с Китаем должно быть развитие российского Дальнего Востока и Сибири. Этим регионам грозит демографическое истощение, хотя здесь находятся самые важные ресурсы России и, прежде всего, громадные месторождения нефти и газа.
Каждый раз, когда отношения с Вашингтоном ухудшаются, Москва усиленно ориентируется на Европу и наоборот. Однако во время кризиса на Украине Москва неожиданно начала действовать сразу на двух фронтах: и против Соединенных Штатов, и против Европейского Союза. Поскольку Россия свое основное политическое внимание сосредоточила на расширении НАТО на восток, то к расширению на восток ЕС она была подготовлена плохо, хотя его последствия были более серьезными, чем экспансия НАТО.
В преддверии расширения ЕС на восток часто возникала напряженность в отношениях между Москвой и Брюсселем. Москву заставляет все больше нервничать Европейская политика соседства (ENP) в отношении соседних с ЕС стран (Белоруссии, Украины, Молдавии, России и государств Кавказа). В ней там видят дальнейшую атаку Запада на российское влияние на постсоветские государства.
Дополнительный конфликтный материал для России и Европейского Союза и других европейских институтов скрывает в себе дискуссия по поводу 'общих ценностей', в ходе которой в основном затрагивается ситуация в Чечне, соблюдение прав человека и демократических принципов.
Одновременно тесные отношения России с отдельными государствами-членами Союза (прежде всего с Германией, в меньшей степени - с Францией) приводят к разногласиям между членами ЕС. Если одни выступают за тесное сотрудничество с Москвой, то другие, прежде всего Польша и государства Балтии, за более жесткое отмежевание.
Отношения между этими новыми государствами и Европейским Союзом и Россией заметно ухудшились, причиной чего является вездесущая тень прошлого, но, с другой стороны, это объясняется тем, что эти государства поддерживают тесные отношения с Вашингтоном.
В середине своего второго президентского срока Путин вынужден констатировать, что стратегия, взятая на вооружение после 11 сентября, всходов не дала. Но Россия не может взять и другой, новый курс, не подвергая себя изоляции и не ставя на карту важные факторы, которые так важны для модернизации ее экономики: приток иностранных инвестиций, технологий, присоединение к мировой экономике.
Громадные структурные проблемы России (сокращение численности населения, экономика, базирующаяся прежде всего на финансовом капитале, чрезмерная централизация власти при одновременной слабости государства; отсутствие противовеса власти в лице гражданского общества) привели к тому, что наиболее важное и крупное государство-преемник бывшего Советского Союза играет в мировой политике лишь второстепенную роль, - несмотря на свой ядерный арсенал, несмотря на место постоянного члена Совета Безопасности ООН и несмотря на членство в клубе Большой Восьмерки, очередной саммит которой в 2006 году пройдет в России.
Война в Чечне привела не только к бесчисленным человеческим жертвам, она стоила громадных денег. Она нанесла также ущерб авторитету России на международной арене, привела к остановке в России процесса демократизации и сыграла на руку исламскому терроризму.
В краткосрочном плане у Москвы есть два козыря: высокие цены на нефть обеспечивают для российской государственной казны миллиардные прибыли. А европейцы в связи с нестабильной обстановкой на Ближнем Востоке будут закупать нефть во все больших объемах также в России, чтобы максимально диверсифицировать свой импорт нефти. Оборотная сторона медали - заключается, разумеется, в том, что Россия будет все сильнее зависеть от финансового капитала.
Другой потенциальный козырь - напряженные отношения между Соединенными Штатами и европейцами. Вашингтон оказывается во все более сложной ситуации не только в Ираке и в Иране, но и в Средней Азии - прежде всего в Узбекистане. После того как администрация США осудила насильственное подавление восстания в Андижане, узбекский президент Ислам Каримов закрыл военную базу США, которая была открыта лишь в 2001 году с целью проведения операций в Афганистане, и снова начал искать сближения с Москвой. Это серьезный удар по американцам в этом регионе.
Что касается европейцев, то они, в первую очередь, заняты последствиями расширения ЕС на восток в 2004 году и ищут после провала проекта конституции новые подходы. А поскольку трансатлантические и внутриевропейские разногласия еще далеко не устранены, то у России еще есть немного времени, чтобы обеспечить для себя определенное поле для маневра. Уже в ближайшее время станет ясно, в состоянии ли Москва разработать новые внешнеполитические цели и методы и стать привлекательной моделью для соседних с ней государств.
