Проведенное на этой неделе в российском парламенте голосование по законопроекту, направленному на ужесточение контроля над неправительственными организациями, финансируемыми из-за рубежа, ознаменовало собой очередной вызывающий уныние шаг на пути отступления страны от норм демократии. Этот законопроект плох сам по себе. В соответствии с его требованиями, все иностранные и местные неправительственные организации, независимо от источников их финансирования, должны будут пройти процедуру перерегистрации в органах власти. А это позволит государству более тщательно проверять любое объединение, которое считается представляющим угрозу Кремлю. Но то, как данный законопроект прошел первое чтение - а за его утверждение проголосовали 370 депутатов, и лишь 18 против - также демонстрирует, что сегодня российский парламент не более чем кукольный театр, в котором все нити находятся в руках у Кремля. Демократии в России ничто не угрожает. Она просто прекратила там свое существование.
Те, кто пытается понять причины происходящего, часто попадаются на удочку старых стереотипов. Все дело в ка-гэ-бэшном прошлом президента Владимира Путина; причина в вековой любви России к властным лидерам; это месть бюрократии, завидующей подъему олигархов. Это контрреформация в русском стиле, когда свободомыслящих еретиков 90-х пускают под топор - ведь именно это предсказывали все, кто знаком с российской историей.
Если мыслить неглубокими и поверхностными категориями, то в таких характеристиках нет ничего ошибочного. Однако такие объяснения не рассматривают основополагающей проблемы. Задумайтесь над вопросом, который иногда задают, но почти никогда не получают на него удовлетворительного ответа: почему все европейские страны бывшего советского блока, за исключением Белоруссии, добились больших, чем Россия, успехов в демократическом строительстве?
Если причина в докоммунистической истории политического либерализма, то здесь в качестве примера можно привести лишь демократию в бывшей Чехословакии в период между двумя мировыми войнами. Демократическое прошлое, на которое можно было бы сослаться, отсутствует не только у России. Есть еще один довольно популярный, но сомнительный аргумент. В соответствии с ним, многим странам Центральной и Восточной Европы было относительно легко осуществлять переход к демократии в связи с магнетической привлекательностью Европейского Союза и НАТО. Несомненно, евроатлантические структуры ускорили процесс присоединения и вымостили самые трудные участки этого пути.
Но многие забывают, что вступление для этих стран стало возможным именно благодаря тому, что они уже обладали большим демократическим потенциалом. Да, ЕС и НАТО помогли защитить демократию. Но демократия в этих странах уже существовала, когда пришла пора ее защищать.
Очень часто в спорах на эту тему отсутствует один важный элемент. Речь идет о роли развития национального самосознания в создании той атмосферы, в которой должны строиться новые демократии. Здесь ключевой момент состоит в том, что народы Центральной и Восточной Европы увидели в закате Советского Союза выгоду для себя, и при определении нового места в посткоммунистическом мире стали рассматривать свое тоталитарное прошлое в качестве перевернутой темной страницы, отторгая ее. В то же время, многие россияне сумели увидеть в этих событиях лишь собственное поражение и начали ностальгически отождествлять себя со славным в их понимании прошлым.
Самым красноречивым подтверждением данного тезиса явилось заявление Путина в апрельском обращении к нации о том, что распад Советского Союза стал 'самой крупной геополитической катастрофой 20-го века'. Такое замечание нашло мощный резонанс в стране, народ которой долгое время испытывал чувство гордости и самоуважения в связи с тем, что являлся движущей силой огромной сверхдержавы. Проводимые в последние годы опросы общественного мнения показывают, что солидное большинство выражает сожаление в связи с распадом СССР.
В связи с этим в российском национальном самосознании важное место занимает убежденность в том, что период демократических свобод представляет собой этап упадка нации. Отсюда легко сделать один-единственный шаг, который приведет к мысли, что сама демократия лишь доставляет неприятности и является бесполезной. Поэтому нет ничего удивительного в почти полном отсутствии оппозиции Путину, когда он искореняет демократические завоевания.
Будущее России как демократического государства определяется прежде всего его способностью сформулировать новую, более честную национальную идею. Если говорить более конкретно, оно будет зависеть от того, удастся ли кому-нибудь каким-то образом придать новый импульс серьезным и широкомасштабным дебатам о советском прошлом: об ужасах ленинизма и сталинизма, о психиатрических тюрьмах для диссидентов, об укоренившейся коррупции и о запятнанной кровью тирании советского империализма. Неверно осознаваемое чувство национальной гордости является первопричиной того, что Россия по-прежнему терпит неудачи на пути к демократии. Можно осуждать Путина за его самовластные методы. Но пока мы не будем готовы к схватке с силами, стоящими за его спиной, которые во многом определяют поведение президента, все наши усилия будут уходить как вода в песок.
Автор является адъюнкт-профессором Центра стратегических и международных исследований.
