'Волга, Волга, Формула-1, вы меня слышите?' Молодому солдату, стоящему у дверей автобуса, трясущегося по разбитой дороге, приходится опереться на свой Калашников, чтобы ответить начальству: 'Формула-1, Формула-1, мы подъезжаем к Братской'.
Первый этап избирательного турне для корреспондентов иностранных газет. Братская - это тихая станица, где все живут натуральным хозяйством. Школа, где последние 8 лет устраивают избирательный участок - весьма примитивное строение. Во дворе - мужчины в папахах и женщины, большей частью с покрытой головой. Зал ожидания под открытым небом. Журналисты набрасываются на этих несчастных, засыпают их вопросами. За кого они будут голосовать? Чего они ждут от нового парламента? Что они думают о Путине? За последние 11 лет в этом регионе было уже две войны, могут ли после этого чеченцы жить в мире с русскими? А как же мечта о независимости?
Экскурсия под усиленной охраной
Никто никогда не узнает, о чем на самом деле думают жители Братской. Они отвечают с достоинством, не торопясь, рассказывают о своих надеждах. Пока смутных. 'Мы хотим жить нормально. Выборы в парламент - это шаг вперед. Депутаты, может быть, помогут стабилизировать ситуацию'. На избирательном участке члены комиссии смирно сидят за столом. У стены - две женщины, которые назвались независимыми наблюдателями. Избиратели берут бюллетень, идут в кабинку, бросают его в мятую картонную коробку и уходят, качая головой. Подождем еще? Но наши сопровождающие должны придерживаться строгого расписания. Оно тщательно распланировано и не терпит никаких изменений. Из соображений безопасности. Один лейтенант предупредил нас: 'В этом регионе много говорят о мире, но если вы услышите стрельбу, ложитесь на землю'.
В следующем селе, Гвардейское, уже в другой школе мы застаем точно такую же картину. Сдержанность. Дисциплина. И немая грусть. Усталость, накопившаяся за годы войны, читается на женских лицах. Мириам работает в школьной столовой. У нее красивые черты лица и очень ясные глаза, которые увлажняются, когда она начинает рассказывать о скитаниях своей семьи. 'Наш дом в Грозном был разрушен в первую войну. Нас эвакуировали в лагерь для беженцев. Потом мы нашли одного нашего родственника. У него мы и живем здесь, в Гвардейском'. У Мириам трое детей. Две дочери работают вместе с ней. В Грозном она была прачкой, а муж - шофером. 'Конечно, я пойду голосовать. Нужно возвращаться к старым привычкам. Как в мирное время. Чтобы оно вернулось. Чтобы мы могли снова жить нормально. И улыбаться. Мне так хочется снова беззаботно улыбаться'.
Уже много сказано о том, что парламентские выборы 27 ноября в Чечне были комедией, фарсом. Плохо поставленным спектаклем. По всей республике они прошли, как в сказке. Более 300 кандидатов на 596 700 избирателей. Двухпалатный парламент будет состоять из 58 депутатов. 'Единая Россия' лидирует, но места могут получить и другие партии - СПС, 'Яблоко', Компартия и ЛДПР. 'Мы голосуем скорее не за партии, а за людей, которых мы знаем, за наших, - говорят Саид Амин и Дауд. - Партии приходят и уходят, а люди остаются'.
В Чечне все еще существует клановая система. Даже 'Единую Россию' раздирают межклановые противоречия. Они и определяют ход выборов. Никто не говорит об идеях, программе. Каждый выдвигает свои козыри, чтобы получить больше власти для своего клана. Клан вице-премьера Чечни Рамзана Кадырова пытается обеспечить ему такие результаты, которые в будущем позволят ему побороться за пост президента Чечни. Бесполезно спрашивать чеченцев о Рамзане. Те, кто на его стороне, представляют его героем. Остальные боятся.
Магомеду 69 лет. Он уже никого не боится. Он кивает на вооруженного человека за своей спиной. К какому подразделению он принадлежит? К чьему отряду? Чем он занимался в первую и вторую чеченскую [войну]? 'Я знаю только одно, - говорит Магомед, - этот человек ведет себя, как бандит. Я голосую за то, чтобы в нашей республике был парламент, чтобы закон был восстановлен. Без закона нас скоро не будет, мы поубиваем друг друга'. Сам он проголосовал за кандидата от СПС.
'Волга, Волга, Формула-1'. Два автобуса с иностранными журналистами уезжают. На каждый участок у нас всего по 15 минут. Время не ждет. Скоро ночь. А в темноте всякое может случиться. Особенно в чеченской столице. Уже видны ее окраины. Опустошенные дома, руины, грязь, бродячие собаки, ребятня, которая разглядывает наш кортеж с военным эскортом.
Еще одна школа. Еще один избирательный участок. В нескольких шагах от него - торговая палатка. Пожилая женщина продает сигареты, соки, конфеты. 'Голосовать? Зачем? До нас никому нет дела, ни в Москве, ни в Грозном. Посмотрите на мой дом!' Она показывает на облезлую пятиэтажку. Снаряды оставили в стенах зияющие дыры. Черные. 'Крыша протекает. Мой муж умер, один из моих сыновей тоже. Я ходила по всем инстанциям, чтобы получить компенсацию. Мне сказали, что нам возместят убытки за жилье. Но везде мне говорят, чтобы я обратилась в другое место? Куда?' Она уже никому не верит.
'Мне 21 год. Они украли мою жизнь'
Рядом с палаткой переминается с ноги на ногу местная молодежь. Руки засунуты в карманы. Они тоже не пошли голосовать. 'Это не поможет, - говорит Бехар, - депутаты воспользуются своими местами, чтобы набить себе карман. А мы так и будем жить в нищете. Мы никому не нужны. Ни новым властям, ни России, где нас всех считают бандитами'. Их мечты такие же, как и у любых ребят, оказавшихся в такой западне, в эпицентре конфликта, где их жизнь уже ничего не значит. Уехать. Подальше от этих руин. Подальше от этих людей в камуфляже и черных масках, никогда нельзя понять, к какому лагерю они принадлежат. В любой момент они могут взять тебя в заложники. Бехар сплевывает на землю. 'Все они стоят друг друга, боевики (чеченские борцы за независимость - прим. ред. 'Le Figaro') и силовики (спецслужбы), все они несут разрушение. Больше они ничего не умеют. И никакой парламент здесь ничего не исправит. Мне 21 год. Они украли мою жизнь'.
