Многие русские, когда рассуждают на тему места их страны на мировой арене, воспринимают как аксиому две вещи. Во-первых, они совершенно уверены в том, что, несмотря на все, что произошло в последнее время, Россия не только должна быть великой державой, но и уже является ею. Во-вторых, им кажется, что, если Россия не будет великой державой, ее неминуемо ждет распад. И никаких других вариантов между этими двумя крайностями они для России не видят.
Те из них, кто говорит о великодержавном статусе, выдвигают несколько аргументов в пользу того, почему он должен быть России присвоен или почему она уже по праву обладает им: во-первых, в прошлом Россия уже была великой державой; во-вторых, территориально Россия - самая большая страна в мире; в-третьих, Россия - обладательница огромного богатства в виде нефти и других природных ресурсов; и, наконец, у России крупная армия и значительный ядерный арсенал. Правда, серьезной критики ни один из этих аргументов не выдерживает.
То, что когда-то в прошлом страна была великой державой, не означает, что она обязательно станет ею вновь. Многие страны, бывшие великими державами в прошлом, сегодня таковыми не являются.
Географический размер страны относительно других стран также не определяет ее право называться великой державой. Если бы было так, Канада была бы сильнее США. В этом отношении гораздо более важные факторы - численность населения и экономическая мощь. А по численности населения, по состоянию на 2005 год составляющему 143 миллиона человек, Россия занимает в мире лишь восьмое место после (в порядке убывания) Китая, Индии, США, Индонезии, Бразилии, Пакистана и Бангладеш - и то четыре последних из этих семи стран не только не входят в список великих держав, но и вряд ли когда-нибудь вообще в него войдут.
К тому же, к 2050 году, по прогнозам Информационного бюро по вопросам народонаселения (Population Reference Bureau, частная аналитическая организация, расположенная в США - прим. перев.) численность населения России может упасть до 110,5 миллиона человек, в то время как в других странах, наоборот, вырасти, и Россия вылетит даже из первой десятки. Поскольку статус великой державы - это показатель состояния страны относительно других стран, понятно, что с такой численностью населения России вряд ли будет легко его добиться.
Огромные запасы нефти и других природных ресурсов действительно дают России достаточно богатств, необходимых любой стране, претендующей на право именоваться великой державой. Однако, как показывает пример Саудовской Аравии, сами по себе нефтяные запасы такого статуса отнюдь не дают - в особенности если средства, получаемые от нефти, не используются для того, чтобы строить нефтенезависимую экономику. Кроме того, и Саудовская Аравия, и Кувейт, и все остальные уже знают: большие нефтяные запасы - не панацея от существующих бед, а скорее предвестник будущих.
И, наконец, неспособность России за десять лет активных боевых действий разобраться с несколькими тысячами чеченских боевиков на своей собственной территории никак не способствует тому, чтобы все остальные считались с ней как с великой державой. Что же касается наличия у России ядерного арсенала, то в других странах его вряд ли будут считать фактором военной мощи. Скорее подумают: если такая бедная страна, как Россия, может позволить себе иметь ядерный арсенал, то, значит, и любая другая страна, приложив минимально необходимые усилия и проявив минимально необходимую целеустремленность, может таковым обзавестись.
И чем больше стран получают ядерное оружие (вероятность чего существенно повышают как раз 'мирные' поставки российских ядерных технологий), тем меньше становится 'великодержавное' преимущество России над другими государствами. Конечно, российский ядерный арсенал по-прежнему будет оставаться оружием сдерживания против большой ядерной войны, но из боязни получить ответный удар Москва, вне сомнения, не решится использовать его ни для борьбы с более вероятными угрозами, например, пограничными конфликтами местного значения (что в особенности актуально для границы с Китаем), ни против сепаратистских движений, действующих в самой России.
При этом упования русских на обладание или перспективу обладания великодержавным статусом, хотя и эфемерны, но не в большей степени, нежели их страхи по поводу возможного распада страны. В России слишком мало подобных Чечне 'автономных республик', в которых большинство населения образовано каким-либо однородным нерусским этносом. Во многих таких республиках русских больше, чем всех остальных или даже больше, чем всех остальных, вместе взятых. Так что перспектива их отделения от России весьма сомнительна.
К тому же, большая часть проживающих в России мусульман (а по переписи, проведенной в 2002 году, мусульман в стране 14,5 миллиона, то есть 10 процентов) давно обрусела. Эти люди не хотят жить при исламском режиме, за который воюют чеченские боевики, и, если к ним относиться цивилизованно, то большинство из них, вне всякого сомнения, предпочтет жить в единой России. Поскольку российские мусульмане не являются представителями какой-либо одной этнической группы, то, отделившись от России, они увязли бы в нескончаемых конфликтах не только с бывшей родиной, но и между собой - конфликтах, которых легко избежать, если все их территории остаются частью России.
Хотя у русских нередок пессимизм и предсказания новых взрывов мусульманского сепаратизма в других областях по примеру Чечни, здесь, думается, необходимо особо отметить то обстоятельство, что чеченский конфликт - единственный пример воинствующего сепаратизма на территории России. Даже если бы Россия дала Чечне независимость, непрекращающаяся вражда между различными чеченскими кланами внутри республики вряд ли послужила бы привлекательным примером для других мусульман, которые, может быть, и хотели бы отделиться. Так что главный враг России - не среди противостоящих ей внешних или внутренних сил, а внутри самих русских. Этот враг - их собственный пессимизм.
Но, если России, вопреки надеждам ее жителей, и не стать, с высокой степенью вероятности, мировой державой, и если ей, вопреки их же прогнозам, не грозит распад, какова же тогда ее роль в этом мире? Ответ прост: в мире есть еще одна страна с достаточно большой территорией, достаточно малочисленным (по сравнению со своим южным соседом) населением, обладающая богатыми залежами нефти и других полезных ископаемых и имеющая вооруженные силы, мощи которых, однако, недостаточно для того, чтобы вторгнуться на территорию другого государства. Это Канада, путь которой Россия может с успехом повторить.
Канада слишком слаба, чтобы защищать себя самостоятельно, и она, по большому счету, этим вообще не занимается. Все вопросы ее обороны решают Соединенные Штаты. Они же представляют собой самый крупный рынок для канадского экспорта. При этом канадцы, хотя и зависят в огромной степени от Америки и в военном, и в экономическом отношении, совершенно свободно критикуют как собственно власти США, так и американцев как нацию, причем иногда в чрезвычайно оскорбительных выражениях. И ничуть не боятся того, что это может подвигнуть американцев к каким-либо враждебным действиям против Канады или к бойкоту канадских товаров.
Америка, конечно, не покупает у России столько, сколько у Канады, но у России столько же покупает Европа. Европа, конечно, не захочет - или не сможет - защищать Россию, но этим сможет заняться Америка. В результате Россия может стать аналогом Канады для всего западного мира. Отказавшись от претензий на статус великой державы и даже переложив заботу о собственной обороне на плечи более сильных союзников - как Канада, - Россия могла бы сосредоточить усилия на развитии собственной экономики и увеличении экспорта - как Канада. При этом русские могли бы говорить об этих самых союзниках все что угодно - как канадцы.
Какими бы эти рассуждения ни казались разумными со стороны, для многих в России сама мысль о том, что они должны отказаться от державных амбиций и стать Канадой западного мира, наверняка будет глубоко оскорбительной. Но при этом им неплохо бы помнить, что, если Россия так и не откажется от своих тщетных потуг на великодержавность и не станет добровольно Канадой Запада, то по мере роста экономической и военной мощи Китая будет расти риск ее насильного превращения уже в Канаду Востока. И тогда взаимодействие между усиливающимся Китаем и слабеющей Россией будет напоминать не столько нынешние отношения между Канадой и США, сколько отношения между СССР и Восточной Европой во времена 'холодной войны'. Вряд ли надо говорить, что роль, уготованная в этой паре России - далеко не роль бывшего Советского Союза.
Если Россия перестанет пытаться стать мировой державой, которой ей уже не стать, это не приведет к ее распаду. Это приведет к тому, что Россия станет великой страной, какой уже стала Канада.
Марк Н. Кац - преподаватель государственного управления и политологии в Университете им. Джорджа Мейсона (George Mason University)
