В тот день, когда федеральный канцлер Австрии Вольфганг Шюссель (Wolfgang Schuessel) прибыл с рабочим визитом в российскую столицу, московский районный суд приговорил Алексея Курцина, одного из бывших менеджеров взятого в тиски государством нефтяного концерна ЮКОС, якобы за отмывание денег к 14 годам заключения. Наказание в виде лишения свободы сроком более десяти лет российские суды назначают обычно для убийц, преступников, применявших насилие, террористов.
В некоторых российских газетах появилось открытое письмо в адрес Запада, в котором представители российской интеллигенции предостерегают в связи с запланированным принятием закона, предусматривающего более жесткий государственный контроль над местными и зарубежными неправительственными организациями, и 'реальной опасностью массового преследования инакомыслящих'. Европейское руководство, настоятельно просят подписанты, обязано помочь, чтобы не допустить 'скатывания России в тоталитарное прошлое'.
Надо отдать должное Шюсселю: он во время своего разговора с российским президентом Владимиром Путиным поднял эту проблему и высказал по этому поводу 'большую озабоченность Европы'. В конце концов, закон затронул также организации, близкие к Народной партии, такие, как "Hilfswerk", занимающиеся благотворительной деятельностью. В конце недели появились первые признаки того, что Кремль собирается, что касается закона о неправительственных организациях, дать обратный ход. Разумеется, не потому, что об этом ходатайствовал федеральный канцлер Австрии, а по той причине, что наряду с ним свою озабоченность высказали также другие политики ЕС.
Понятное дело, что Шюссель как глава правительства небольшой Австрии не может читать российским правителям лекции по демократии и правам человека. У Путина это вызвало бы только раздражение, и он отмахнулся бы от этого как от чего-то 'забавного'. Но Шюссель как политик страны, входящей в ЕС, и как будущий президент Совета ЕС имеет возможность поднимать такие деликатные темы, как демонтаж демократии и Чечня. И его слово становится в Москве тем более весомым, если перед этим внутри ЕС была сформулирована ясная и однозначная линия по поводу существующих проблем. Разумеется, на европейском уровне, что касается ясности и быстроты реакции, предстоит еще многое сделать.
Шюссель признал это в Москве сам, когда жаловался в связи с политикой 25-ти в отношении России на туманный язык ЕС, в котором много 'пространств' и 'дорожных карт': 'Нам необходимы творческие термины, которые бы понимали и люди. И нам необходимо практическое содержание'.
Канцлер, быть может, и прав, когда представляет Путина как 'лучший выбор России' и как самого дружественного к Европе российского политика, которому он сегодня не видит альтернативы. Но Шюссель в связи с этим не сказал, что Кремль в последние годы систематически не давал политического хода любым 'альтернативам' - таким же жизнеспособным и столь же дружественным к Европе. Путину в данном случае нетрудно сохранять светлый образ.
Например, Михаила Касьянова, бывшего премьер-министра, который еще два года назад катался на лыжах вместе с Шюсселем на курорте Арлберг, Путин уволил, Кремль его очернил, и теперь Касьянову приходится ждать судебного преследования. Это, в конечном счете, не помешало Касьянову предупредить, что Россия находится на обратном пути к однопартийной системе советского типа.
Не очень удачным является также формулировка Шюсселя, что Путин якобы хочет превратить Россию в 'Саудовскую Аравию 21 века'. Саудовская Аравия олицетворяет сегодня собой сказочное богатство небольшой элиты, нажитое на доходах от нефти. В остальном же - это репрессивное, недемократическое, исламское феодальное государство. Никто не хочет, чтобы таким государством стала и Россия.
