Если бы Владимиру Путину это было под силу, то Герхард Шредер наверняка остался бы канцлером. Во время немецкой предвыборной кампании российский президент дошел до пределов дипломатической дозволенности, чтобы помочь своему берлинскому другу. В телевизионном интервью Путин восхвалял таланты этого государственного мужа, а за несколько недель до выборов Путин даже отправился в Германию, чтобы закрепить сделку по трубопроводу. Встреча была перенесена на более раннюю дату и посему состоялась в самый разгар кампании по выборам в Бундестаг. Крепкая дружба между Путиным и Шредером никогда не была только политической, зато ее политические последствия всегда были огромными.
В начале регентства Шредера предвидеть это было невозможно. Канцлер и глава Кремля сначала сохраняли дистанцию, сознательно пытаясь не впадать в лихую 'банную' дружбу Гельмута Коля и Бориса Ельцина. Однако затем довольно быстро они прониклись симпатией друг к другу, которая, видимо, превзошла расположение их предшественников. Этому способствовала определенная общность. Шредер, вечно зависящий от переводчиков, с Путиным мог говорить на родном языке. Когда-то работавший в Дрездене агент КГБ мог рассказать канцлеру на ушко по секрету кое-какую доверительную информацию, мог поведать о России, так сказать, в непринужденной беседе.
Возможно, обоих объединял и ход их карьеры - от самых низов до самого верха. Они демонстрировали свою дружбу публично - совместное катанье на санях с супругами или же во время празднования дня рождения в Ганновере в сопровождении казачьего хора. Их бесчисленные встречи, если судить по манерам обоих политиков, характеризовались чуть ли не панибратством. Но как для Шредера, так и для Путина за дружбой, основанной на симпатии, всегда стояли прочные стратегические интересы. Убежденность Шредера в том, что надежные поставки российских ресурсов решают проблему благополучия Германии, стала его внешнеполитическим кредо. Путин же в лице Шредера нашел себе опору в международной политике, поскольку канцлер всегда оставался лояльным к нему, вне зависимости от всех промахов, как, например, с Чечней.
Отношение Шредера к Путину всегда носило отпечаток обета молчания, данного канцлером. Ни при каких обстоятельствах он не позволял себе публичной критики Путина, этого 'чистой воды демократа'. Российская оппозиция возмущалась, чувствуя себя преданной. Но на немецкого социал-демократа эта критика, по-видимому, не производила впечатления. Путин стремится 'к восстановлению государственности', защищался Шредер в 2004 г. в интервью газете 'Зюддойче Цайтунг'. Он говорил, что задача главы Кремля сначала состояла в том, чтобы 'восстановить государство как гаранта внутренней безопасности, внешней безопасности и инвестиционной безопасности'. 'Долгосрочным интересам' Германии, говорил он, отвечают не только 'поставки газа, но и участие в добыче и распределении'. В то время подготовка Балтийского газопровода уже шла полным ходом.
