Когда какое-то время назад один хороший знакомый со старых боннских этажей власти рассказал мне о планах Шредера (Schrоеder) на будущее, первое, что я сказал: он же не может так поступить. Как видим теперь, - может. И для политической морали или, лучше сказать, для гигиены этой республики серьезный вопрос будет заключаться в следующем: когда, собственно, Шредер договорился по этому поводу со своим другом Путиным. Надеемся, что большинство людей в стране еще в состоянии понять, что речь при этом идет не о 'вкусе', даже не об отсутствии вкуса, а о том, что мы являемся свидетелями равнодушия, примеров которого, к счастью, немного.
Сегодня нам, надеюсь, нет нужды дискутировать о том, насколько все же трудна жизнь федерального канцлера, сколько он заработал за последние семь лет, о том, что Шредер снова 'берется за дело', 'рискует' своим авторитетом и 'пачкает' руки, 'невзирая на то, каким бы недемократическим или мафиозным' ни было происходящее в Москве. Я читаю эти комментарии и утешаю себя мыслью, что они, быть может, являются иронией, настолько тонкой, что ее почти невозможно уловить. Ирония в состоянии анестезии.
Сейчас будут громко рассуждать о том, а как вообще дело дошло до этой сделки с газопроводом, чьи интересы, - в том числе немецкие - замешаны в ней. Будут с раздражением говорить о том, что были учтены внешнеполитические разногласия, об удивительно выгодном совпадении биографий.
Но еще более актуальной мне кажется находящая свое выражение при этом низкая оценка занимаемого поста, достоинства и институтов политической жизни. И все же кое у кого, словно пелена перед глазами. Даже выступление в поддержку похищенной Сюзанны Остхоф (Susanne Osthoff), привлекшее внимание общественности, было, видимо, в конечном счете, всего лишь информационным маневром, призванным отвлечь внимание от Шредера. И от тех темпов, с которыми он менял свои одежды.
Можно лишь осуждающе качать головой. Тут идет разрушение того, что он, быть может, оставил после себя. И это не в первый раз. Реформаторские настроения в стране? Он их разрушил во время избирательной кампании. Яростное стремление ликвидировать отставание? Оно подорвано его выступлением накануне выборов. А иллюзия о патриархе, уходящем с чувством ответственности со своего поста? Он избавляется от нее как от поношенного костюма. Бонапартистский стиль находит свое завершение в его личной жизни.
При этом особое впечатление производит то, как слабо реагирует на это общественность. Оппозиция мужественно требует введения кодекса чести. Партнер по коалиции Глос (Glos) вынужденно бормочет что-то о 'принципиально верном'. И уже давно на марше партийное войско адвокатов. Несмотря на это, несколько голосов обратили на себя мое внимание, они мне очень импонируют: голоса Экарта фон Клэдена (Eckart von Klaeden), Вольфганга Босбаха (Wolfgang Bosbach), Кристофа Мачи (Christoph Matschie), Германа Шеера (Hermann Scheer) или Штефана Хильсберга (Stephan Hilsberg). Они критикуют решение Шредера. Они - представители большой коалиции. И они, видимо, очень хорошо чувствуют, что при всей готовности к сотрудничеству ни в коем случае не должно возникать впечатление, будто теперь возник большой картель безразличных.
