14 декабря 2005 года. Президент США Джордж Буш-младший (George W. Bush) в своем вчерашнем выступлении на тему Ирака сделал то, что ему удается лучше всего: он подтвердил свою приверженность защите западных и американских демократических ценностей и поклялся, что никогда не отступится и не согласится признать себя побежденным в иракской войне.
Речь Буша, четвертая в серии его выступлений по Ираку в Вашингтоне и в округе за прошедшие 2 недели, была настолько хорошей, насколько только могут быть речи. Она наглядно продемонстрировала внушительную силу президента как создателя и формирователя американского общественного мнения и снова отразила его педантичный фокус на ключевых аргументах, которые были эффективно поданы после тщательной подготовки аудитории, что является отличительной чертой Буша как эффективного национального лидера.
Президент признал, что его оценка разведывательной информации по Ираку перед началом в марте 2003 года войны с целью свержения иракского президента Саддама Хусейна (Saddam Hussein) была неправильной, тем самым, наконец-то, сделав кивок в сторону ныне широко распространившегося признания, что у Ирака не только не было оружия массового поражения (ОМП), но что уже тогда имелись - или должны были иметься - донесения разведки, в которых это утверждалось.
Делая это признание, он явно рассчитывал разрядить то, что становится все более зловещим вопросом для него лично и для его администрации, учитывая, что число погибших в Ираке американских военнослужащих уже перевалило далеко за 2100 человек и продолжает расти.
Но Буш явно продемонстрировал свою решимость следовать в Ираке прежним курсом, в то же время активно сопротивляясь тому, чтобы установить любой конечный срок для вывода из этой страны американских войск.
Однако эта речь Буша была знаменательной тем, о чем он в ней не упомянул, или, точнее, чего он не сделал.
Президент снова упомянул о прогрессе в сфере безопасности, достигнутом в городах Мосул и Наджаф - вопрос, которому он посвятил большую часть своего более раннего выступления в Совете по международным отношениям. Но и в этой, и в предыдущих речах он не признал того печального факта, что в последние недели не произошло никакого сколько-нибудь значимого повышения безопасности от подрывов начиненных взрывчаткой автомобилей и других нападений повстанцев в иракской столице, Багдаде, и в других районах.
Он также не сделал даже намека на тревожные сообщения многих источников, что шиитские милиционные формирования расширяют свой контроль на населенные преимущественно шиитами южные районы Ирака, или что яростно антиамериканский Моктада аль-Садр (Moqtada al-Sadr) и его "Армия Махди" (Mahdi Army), поддерживаемая Ираном, беспощадно консолидируют свою силу и влияние в этом районе.
Президент не затронул и вопроса о том, что, согласно оценкам многих военных аналитиков США и действующих офицеров, каждые 5 недель в Ираке убивают столько американских военнослужащих, сколько их насчитывается в одном батальоне армии или морской пехоты США.
Президент снова попытался "продать" американскому народу свою убежденность, что борьба против повстанческого движения в Ираке является центральным фронтом глобальной войны с террором. Но он так и не признал, не говоря уже о том, чтобы попытаться дать хоть какой-то ответ, правоту многочисленных критиков, которые сегодня утверждают, что Ирак поглотил значительную часть военных и финансовых ресурсов США и помешал их эффективному использованию в войне с террором.
Далее, Буш вполне правильно признал, что исламистские повстанцы в Ираке имеют амбициозные планы когда-нибудь создать радикально антиамериканский и антизападный Халифат, объединив в нем мусульманские страны от Испании до Индонезии, и что они надеялись использовать Ирак, очищенный от американских войск, в качестве трамплина для достижения своей великой цели. Но Буш не сказал, что до того, как был свергнут Саддам, у исламистов не было даже самой слабой надежды создать в Ираке важную опору или плацдарм для достижения этой цели.
Буш, кроме того, признал, что тактика войск США в Ираке постоянно развивается и меняется, равно как и тактика повстанцев. Но президент ни разу не признал, что пока что никакие тактические новинки или активные военные операции США в этой стране не достигли чего-то большего, чем краткосрочные и неглубокие нарушения масштабов, частоты и серьезности операций повстанцев.
Не дал Буш и умеренным арабским странам перспектив для зародившейся у них после состоявшейся несколько недель назад в Каире конференции Лиги арабских стран надежды на то, что он, быть может, пригласит в Ирак для замены американского контингента и содействия в установлении правопорядка войска традиционных союзников США в арабском мире вроде Саудовской Аравии, Марокко, Египта или Иордании. Эта перспектива остается анафемой для неоконсервативных интеллектуалов, которые по-прежнему доминируют над умами президента, вице-президента Дика Чейни (Dick Cheney) и министра обороны Рональда Рамсфелда (Donald Rumsfeld).
Лейтмотивом выступления Буша, как и его предыдущих выступлений в этой серии, является послание, что США не уйдут из Ирака, и что он остается приверженным тотальной, абсолютной победе в этой стране. А поэтому любые изменения в военной тактике в Ираке или любые перестановки в администрации, которые сделает Буш, станут только лишь шагами в направлении этой неизменной цели.
Суть выступления Буша сводилась к тому, что он не планирует никаких существенных изменений в своей иракской политике, которая вызывает столь сильный гнев у критиков и ощущение тревоги даже у многих традиционных друзей этой администрации. Но эта речь, совершенно очевидно, была составлена с расчетом на то, чтобы выставить президента США перед американским народом, как инициативного, уверенного, решительного, и, в первую очередь, даже как новаторского и приспосабливающего к меняющимся обстоятельствам лидера, хотя в действительности это не так.
