По мнению Мэри Дежевски, возмущение западных правозащитников по поводу российского закона о неправительственных организациях лицемерно
Кремль опять взялся за свое: пользуясь своей почти монопольной властью, он ограничивает добытые немалыми усилиями свободы своих граждан. Сначала президент Владимир Путин закрывает все независимые телеканалы, затем он обрушивается на прессу, теперь он при помощи огромного (и полученного неправедным путем) большинства в Думе заставляет умолкнуть последние подлинно независимые голоса в России: неправительственные организации.
По крайней мере, такой была почти всеобщая оценка законопроекта, призванного регулировать деятельность неправительственных организаций на территории России. Законопроект был принят 23 ноября в первом чтении 370 голосами 'за' при всего лишь 18 голосах 'против'. Второе из трех чтений отложено - предполагается, что, в том числе, из-за давления как изнутри, так и из-за рубежа.
И какое это было давление! За несколько недель перед принятием законопроекта в первом чтении не было практически и дня, чтобы какая-нибудь западная правозащитная организация не выступила с гневным заявлением. Громогласнее всего были Human Rights Watch и Amnesty International, предупреждавшие, что, если закон будет принят, то может наступить конец нарождающемуся сообществу неправительственных организаций и гражданскому обществу в России.
Даже после того, как было отложено второе чтение, Государственный секретарь США Кондолиза Райс воспользовалась публичным форумом на Украине для выражения американской 'обеспокоенности'. 'Нам очень хочется надеяться, - заявила она перед киевлянами, - что российское правительство осознает важность неправительственных организаций для развития стабильной демократической среды'.
Выступление Райс в Киеве - знаковом месте - лишь усилило обеспокоенность многих россиян. Как показали дебаты в Думе, неправительственные организации, финансируемые из-за рубежа, рассматриваются многими как пятая колонна для иностранного политического вмешательства в дела России. Существует опасения, что они занимаются подготовкой революции в России, что, по мнению многих возмущенных россиян, удалось им в Грузии и на Украине и не совсем удалось в Кыргызстане.
Следует сказать, что Путин и его министры не столь наивны, чтобы выдвигать такого рода обвинения (весьма для них характерные). Самое большее, что сказал Путин, прозвучало в эфире государственного телевидения на следующий день после принятия закона в первом чтении. Он заявил следующее: 'Продолжающееся финансирование политической деятельности в России из-за границы, считаю, должно быть в поле зрения государства. И особенно если это финансирование из-за границы осуществляется по государственным каналам иностранных, других стран'. Это особенно проблематично, продолжал он, в силу того, что данные организации 'по сути, используются как инструмент внешней политики других государств'.
Разумеется, именно в этом суть дела. Правозащитные и неправительственные организации, критикующие законопроект, обращают внимание на то, что его принятие станет угрозой для социальной и благотворительной деятельности. Детские дома, книги Брайля для слепых, социальная работа, поиск родственников, умерших или пропавших в лагерях. . . и т. д. и т.п. - российские и зарубежные неправительственные организации делают в России сотни благих вещей. Также существует множество проектов (большая их часть финансируется из-за рубежа) по разным аспектам гражданского общества, эффективному управлению, судебной реформе и многим смежным вопросам. Многие из них по своему характеру являются чисто информационными, а не политическими.
Реальность, однако, такова, что в этом споре ни одна сторона не является до конца честной. Неправительственные организации и их зарубежные спонсоры довольно болезненно реагируют на то, что почти полмиллиона благотворительных организаций могут оказаться ликвидированными, если, как они утверждают, им придется пройти сложную процедуру перерегистрации, предусматриваемую законопроектом, и вести отчетность.
Это попросту неправда. Для России социальные проекты слишком ценны, чтобы ставить их под угрозу. Для отечественных и не финансируемых из-за рубежа проектов никакой опасности нет. Власти обеспокоены другими видами деятельности - которые могут быть сочтены политическими и потенциально угрожающими Кремлю.
Но при этом российские власти неискренни, заявляя, что закон нацелен лишь на то, чтобы создать единую правовую базу для неправительственных организаций, число которых стремительно возросло в последние пять лет, и сделать так, чтобы они управлялись умело и прозрачно. Они не намерены полностью запретить зарубежное финансирование для неправительственных организаций, но хотят знать, куда оно идет и на какие цели расходуется. Поэтому, если иностранные неправительственные организации хотят продолжать свою работу, они должны будут создать филиалы, зарегистрированные в России, с российским персоналом и руководством.
Лично я не вижу особых причин возражать против 'русификации' неправительственных организаций, которые хотят работать в этой стране. Но, как хорошо знает каждый, кто работал в России, все, что связано с бюрократией, во многом сопряжено также с коррупцией и политическим давлением. У неправительственных организаций есть причины относиться к новой инициативе властей с настороженностью. Однако эту настороженность следует отличать от лицемерного возмущения естественным нежеланием россиян слушать проповеди о радостях западной демократии.
Неправительственные организации и регулирование
То, насколько власти страны вправе регулировать и даже контролировать деятельность неправительственных организаций на ее территории - вопрос из области национального суверенитета. Этот вопрос продолжает задавать не только Россия, но и многие другие страны. Обвинения российских властей и лично Путина в том, что они исключительно недемократичны в своем стремлении создать правовые рамки для неправительственных организаций, отдают гнусным лицемерием.
Большую часть прошедших пятнадцати лет как отечественные, так и финансируемые из-за рубежа неправительственные организации имели огромную свободу действия в России, и, если Россия, в конце концов, введет некую законодательную базу для управления их деятельностью, то она не будет в этом одинока. Движение иностранных капиталов и их использование частными лицами, политическими партиями и неправительственными организациями в некоторых странах уже подвергается разного рода регулированию.
В Британии исламские организации и деньги, которые идут для них из-за рубежа и пересылаются за рубеж, стали объектом повышенного внимания после терактов 11 сентября в США. Финансирование или сбор денег для групп, подозреваемых в террористических намерениях противозаконно, и организация, которая так поступает, может быть ликвидирована. В ходе длительного конфликта в Северной Ирландии сменявшие друг друга британские правительства решительно протестовали против сбора денег для Ирландской Республиканской Армии в Соединенных Штатах организацией Noraid (Irish Northern Aid Committee).
Власти США не закрыли Noraid, несмотря на то, что американские законы жестко регулируют использование иностранных денег в политических целях внутри страны. Закон о финансировании избирательных кампаний не направлен против неправительственных организаций как таковых, но он запрещает финансирование из-за рубежа политических кампаний и кандидатов на выборах. Цель довольно очевидна: предотвратить вмешательство зарубежных сил во внутреннюю политику. Представьте себе только, что неправительственные организации учреждаются на российские деньги в американских городах с целью 'обучения населения демократическим процедурам'. И начинают обучать, скажем, составлению и обновлению списков избирателей или давать советы бывшим осужденным по поводу того, в каком штате они могут добиться восстановления своих избирательных прав.
Индия, которую часто называют самой большой демократией в мире, в июле 2005 г. внесла изменения и дополнения в свой закон, регулирующий зарубежное финансирование неправительственных организаций. Власти заявили, что они стремятся не допустить извлечения прибыли некоммерческими организациями. Но еще одной причиной было стремление не допустить использования денег из-за рубежа для оказания влияния на индийскую политику. Недопущение использования иностранными правительствами благотворительных и других неправительственных организаций в целях влияния на внутреннюю политику является основной мотивацией при принятии подобных законов, существующих также в некоторых южноафриканских странах, в том числе, в ЮАР. Требования включают в себя регистрацию (обязательную или добровольную) неправительственных организаций, ведение отчетности и исключение всякой политической деятельности.
Стоит отметить, что о таком положении дел в южной Африке Human Rights Watch сообщает спокойно и беспристрастно. Зато законопроект, предложенный в России, вызвал чуть не истерическую реакцию. В чем дело - это очередной пример двойных стандартов, которые Запад, похоже, так часто применяет по отношению к России, или же российский законопроект рассматривается не как отдельная инициатива, преследующая определенную цель, а как часть более широкой антилиберальной и реакционной тенденции?
Существует обоснованное мнение, особенно популярное в США, согласно которому нежелательно, когда национальное законодательство по-разному трактует взносы отечественных и иностранных благотворителей. Свобода, говорят те, кто разделяет это мнение, неделима; пусть в глобальном мире цветут сотни цветов, а те, у кого есть средства, пусть финансируют то, что считают нужным. Однако, в ситуации, когда деньги являются одним из основных средств оказания давления богатых стран на бедные, а международные денежные переводы не всегда идут на мирные цели, такая вседозволенность не является реалистичным предложением.
Россия могла бы частично избежать той критики, которую она на себя навлекла, если бы составила свой закон по образцу уже существующих в мире. Тогда Кремль мог бы представить его разработанным на основе международного опыта: критикам пришлось бы принять во внимание ситуацию в Индии, ЮАР, США и других странах. Возможно, когда исправленный законопроект вернется в Думу для второго чтения, он будет выглядеть так, что критикам будет уже сложнее говорить, будто такой недемократичный закон мог быть принят только в России.
