Отставка Андрея Илларионова, экономического советника Путина, дает нам повод поговорить о нашей дорогой России. Действительно, Путин перешел свой Рубикон, или, скорее, тихий Дон, положив конец (незадолго до истечения своего президентского срока), национальному сообществу, президентом коего он являлся с 1999 года, когда Борис Ельцин назначил его на этот пост. Парадоксальным является то, что этот великий переломный момент не сопровождается ни потоками крови на мостовых, ни жестокими ликвидациями противников, ни даже усилением пограничных конфликтов.
Итак, Путин решил оставить Кремль через два года, но, принимая во внимание расстановку сил, стал создавать - отдельно от института президентства - властную структуру, которая обладала бы уравновешивающими и контролирующими функциями.
Путин - не президент Гаити Аристид. Он не стал назначать своего преемника, держа в руке дубинку. Он также не пошел по сербскому пути и не воссоздал пост президента усеченного СНГ, для чего нужно было бы заново аннексировать Белоруссию, хотя в роли президента СНГ он иерархически стоял бы выше 'российского' президента. Оставался еще один исторически опробованный путь: восстановление вертикальной системы централизующей знати.
Тут нужно окинуть взором многовековую историю России, где бесконечно разыгрывался важный конфликт между сторонниками авторитаризма и либерализма по вопросу допустимой степени децентрализации власти. В промежутке между царствованием таких сильных личностей, как Петр Первый, Екатерина Великая и Сталин, которые замыкали власть на себе, были спокойные промежутки, в течение которых власть в Россия распределялась по регионам, или делилась между крупными министерствами или значимыми вертикальными структурами, которые располагались в столице и обеспечивали рассредоточение административной власти, не ущемляя при этом власти самодержавной. Но было бы ошибкой пытаться подойти к этому политическому раздвоению Государства Российского со шкалой традиция/современность.
Хитрость данного противопоставления заключается в том, что 'модернисты-региональщики' очень часто находятся в связке с традиционалистами, что мы можем наблюдать с 1992 года в структуре власти на Украине, а в центре 'технократы-футуристы' обычно вынуждены сосуществовать с тяжеловесными бюрократами. Ранее Хрущев был ярым сторонником передачи власти в регионы, как и Александр II, который создал для этого земства. При Брежневе, крупные политико-индустриальные 'вотчины' восстановили свое былое влияние, и эта система пришла в упадок только после 1976 года и только потому, что принуждала к относительно мирному сосуществованию военных технократов, поддерживаемых шефом КГБ Юрием Андроповым, и гражданских неосталинских бюрократов, которые, чувствуя, что дни их сочтены, в России усиливали репрессии, а заграницей - провокации. Победа Горбачева, а затем и Ельцина, наоборот, привела к беспрецедентной передаче власти регионам, что и завершилось развалом империи.
Путин, всегда провозглашавший себя последователем Андропова, хочет восстановить систему крупных вертикальных 'вотчин', только заправлять в них будут современные открытые мировому рынку технократы, а не деспотичные бароны прошлого. Несмотря на то, что Ельцин провел в то горячечное время самую радикальную децентрализацию в истории России, Путин, в конце концов, выбрал путь беспрецедентной вертикальной феодализации: сама суть российского государства передается теперь гигантским предприятиям, которые под прикрытием рыночных отношений, остаются в эксклюзивной собственности государства. Эти-то предприятия и являются истинными проводниками политики страны.
Путин, без сомнений, осознавал потенциальные возможности этой эволюции, когда принимал решение незамедлительно и внезапно 'разделаться' с Михаилом Ходорковским, до того как тот станет главой нефтяного гиганта, порождаемого слиянием 'ЮКОСа' и 'Сибнефти'. Если в будущем Путин станет во главе 'Газпрома', он останется самым могущественным человеком России и будет проводить истинную внешнюю политику государства, как мы можем сейчас это наблюдать на примере лишенной российского газа Украины. Назначение бывшего канцлера Шредера советником этой гигантской компании подготавливает пришествие царя, которому его большой германский друг в некотором роде 'согревает место'. Ходят слухи, что к Шредеру может присоединиться и Сильвио Берлускони (Silvio Berlusconi). Во всей этой истории подполковник КГБ, утверждавший, что объединяет русские земли, на самом деле проводит операцию по восстановлению системы боярства, которая перестала существовать в России в XVIII веке. Может быть, перед демократами России, Украины, Грузии, Казахстана и других стран стоит новая задача: восстановить авторитет современного государства на базе крупных предприятий и одновременно воссоздать конфедеративное постсоветское государство, являющееся гарантом общественных свобод?
Путин все обдумал и выбрал сценарий, методы претворения в жизнь которого берут свои истоки в глубинах русской и советской истории. Для того чтобы их понять, нужно вспомнить о ситуации, сложившейся в связи с принятием четырехлетнего срока президентского мандата с возможностью однократного возобновления. Как по-американски! Плохие советчики, завороженные словом 'диктатура', подбивали Путина пойти в обход конституции и выставить свою кандидатуру на третий срок в 2008 году. Но наш герой не является ни циником, ни безответственным 'буяном', как говорят о нем противники. Он отказался прибегать к силовым методам, так как считает, что его царствование должно стать для всех эпохой восстановления закона. Закона, единого для всех и каждого.
