На первый взгляд, все закончилось удовлетворительно, чтобы не сказать благополучно. На этой неделе перед европейцами вдруг замаячила пугающая перспектива срыва поставок газа в условиях суровой зимы. Они лицом к лицу столкнулись с очевидной, но упорно игнорировавшейся реальностью: вопрос о том, будет большинство европейцев нежиться в тепле или дрожать от холода, зависит от доброй воли путинского Кремля. Однако, когда континентом уже прочно овладел страх, Украина и Россия все же пришли к компромиссу, избежав прямого столкновения. Остальные могут с облегчением включить батареи на полную мощность и вернуться к разговорам о глобальном потеплении.
Как бы не так! Возможно, в 'черновике' истории схватка между Москвой и Киевом из-за цен на российский газ и будет рассматриваться как побочный эффект борьбы за влияние между президентами Владимиром Путиным и Виктором Ющенко. Но стоит копнуть глубже, и этот конфликт будет выглядеть как 'первая ласточка' новой эпохи, когда главной угрозой международной стабильности становится борьба за углеводородное сырье. Как бы то ни было, вопрос энергетической безопасности, а точнее ее отсутствия, выдвинулся на одно из первых мест среди важнейших геополитических проблем.
Конечно, г-н Путин связывал с председательством России в 'большой восьмерке' ведущих держав мира совершенно иные надежды. С самого начала планировалось, что энергетические проблемы станут главной темой встречи лидеров 'восьмерки', которая состоится в Петербурге в этом году. В конце концов, если не считать 'дряхлеющего' ядерного арсенала, нефтегазовые ресурсы - единственный аргумент, которым Москва может оправдать свое членство в клубе крупнейших промышленно развитых стран. Однако план г-на Путина состоял в том, чтобы Россию признали надежным партнером в условиях, когда международное сообщество все больше зависит от поставок ископаемого топлива.
Вместо этого мы увидели, что российский президент рассматривает имеющиеся у его страны гигантские запасы природного газа как самый эффективный внешнеполитический инструмент. Москва, конечно, имеет законное право устанавливать рыночные цены на экспортируемый газ. Однако способ, которым она стремилась навязать соседней стране повышение расценок сразу в четыре раза, был связан не столько с финансовыми соображениями, сколько с желанием г-на Путина свести счеты с прозападным украинским президентом. 'Оранжевая революция' стала мощным ударом по престижу Москвы и интересам России (как их понимает Кремль) в 'ближнем зарубежье'. А проигрывать г-н Путин не любит. В результате бизнесмены, имеющие дело с Россией, получили недвусмысленный сигнал: 'Газпром' - не коммерческое предприятие, а орудие государства, и нерушимость контрактов соблюдается только до тех пор, пока это не идет вразрез с целями Кремля.
В общем же плане урок недавнего кризиса можно сформулировать так: растущий спрос на небеспредельные энергоресурсы уже приводит к радикальной перекройке стратегического 'ландшафта'. Разразившийся на этой неделе конфликт - лишь один мазок весьма мрачной картины. Пока наиболее явная угроза международной стабильности исходит от исламского терроризма, 'государств-неудачников' и оружия массового поражения, но уже скоро соперничество в борьбе за дефицитные энергоресурсы сравнится с ними по значению.
Даже если вы не считаете, что главным мотивом американского вторжения в Ирак была нефть, нетрудно заметить, как проблема энергоносителей влияет на внешнеполитический курс крупнейших держав. Так, политика Европы в отношении Москвы уже давно во многом обусловливается ее потребностью в российских поставках газа. 'Низкопоклонство' бывшего германского канцлера Герхарда Шредера перед Путиным - лишь самый вопиющий пример в этой связи.
Стоит бросить взгляд чуть дальше на восток, и мы увидим, что политика Европы в отношении прикаспийских стран неразрывно связана с энергетическими богатствами этого региона. Теоретически, Запад должен быть заинтересован в мирном переходе к демократии таких стран, как Азербайджан и Казахстан. На практике же, он будет 'раскланиваться' с правящими в них тиранами до тех пор, пока оттуда потоком идет нефть.
Вы можете возразить, что все это началось не сегодня. Нефть всегда была 'повивальной бабкой' прагматической политики. Ради удовлетворения своей неукротимой 'нефтяной жажды' Запад десятилетиями поддерживал автократические режимы в тех самых ближневосточных странах, которые теперь Вашингтон, по его словам, желал бы превратить в 'образцовые демократии'. Даже после 11 сентября 2001 г. тот факт, что Саудовская Аравия является одним из крупнейших поставщиков нефти на мировой рынок, обеспечивает ее правящему режиму самое предупредительное отношение со стороны Запада. Или возьмем другой пример: когда вы в последний раз слышали, чтобы кто-нибудь из западных лидеров выступил с осуждением политических репрессий в Алжире? По вашему, это никак не связано с немалыми запасами природного газа, которыми обладает эта страна?
Все это так, но конкурентная борьба за энергоресурсы будет в дальнейшем только обостряться. Стоит взглянуть на официальные прогнозы, - в большинстве из них говорится, что к 2030 г. спрос на газ и нефть возрастет в полтора раза - и вы придете к очевидному выводу. Даже при нынешнем уровне цен спрос на ископаемое топливо вскоре превысит предложение. Но самое главное, радикальным образом меняется характер конкуренции между потребителями.
Несмотря на периодические сбои, в течение тридцати лет после первого 'нефтяного шока' процесс заключения сделок между поставщиками и потребителями в целом отличался прозрачностью. Интересы первых представляла Организация стран-экспортеров нефти (ОПЕК), где главную роль играла Саудовская Аравия и ее ближневосточные соседи. В качестве другой стороны выступали промышленно развитые страны Запада. В обеих группах царило относительное единство. Хотя порой выработка соответствующих общим интересам показателей добычи и цен сопровождалась разными уловками, куда чаще этот процесс носил относительно прямолинейный характер.
Все изменилось с превращением Китая и Индии в 'локомотивы' повышения спроса. Потребителей уже не объединяют общие интересы. Потребление нефти на душу населения в Китае в 25 раз уступает соответствующему показателю для США. Однако его превращение в мировую державу во многом зависит от увеличения поставок энергоносителей и их надежности. Индия в случае срыва поставок также теряет куда больше, чем развитые западные державы.
Сегодня возможный конфликт между потребителями представляет не меньшую опасность, чем противостояние по линии 'потребители-поставщики'. Первым предвестником будущих 'баталий' стала резкая активизация китайской дипломатии в Африке, Латинской Америке и на Ближнем Востоке. Так, большинство западных стран считает, что Иран представляет опасность для международного сообщества. Судан подвергается остракизму со стороны Запада за вопиющие нарушения прав человека. Вашингтон обеспокоен тем, что левое правительство Венесуэлы способно дестабилизировать ситуацию в Латинской Америке. Однако Пекин по отношению к этим государствам исходит из совершенно иных критериев: они дают надежные гарантии удовлетворения его энергетических потребностей.
Растет и угроза прямых столкновений. Из-за разграничения акватории богатого нефтяными ресурсами Восточно-китайского моря может вспыхнуть опасный конфликт между Пекином и Токио. 'Трубопроводная политика' г-на Путина проводится не только на европейском, но также центрально- и восточноазиатском направлениях. Иран уже ведет с соседними странами спор из-за демаркации месторождений Каспия. Все это до боли напоминает конфликты между великими державами в конце 19 - начале 20 века.
Часто приходится слышать утверждения, что рынок рано или поздно решит все эти проблемы. Повышение цен приведет к ограничению спроса, более активному внедрению инновационных и энергосберегающих технологий, способных ослабить нашу зависимость от нефти и газа - и заодно избавить мир от глобального потепления. Идея, конечно, красивая. Но в конечном итоге может оказаться, что для всех этих позитивных изменений просто не хватит времени. Рыночный механизм неспособен задним числом 'отменить' результаты силовой политики. Так что лучше уже сейчас привернуть краны в батареях центрального отопления.
