Подписанный 4 января договор между Россией и Украиной положил конец газовой войне, которая продемонстрировала, насколько холодными стали отношения между этими двумя странами. Разразившийся кризис, который привел к мгновенному сокращению объемов поставок газа в Западную Европу, поставил на повестку дня вопрос о надежности России в качестве поставщика энергоносителей и положил начало полемике о том, может ли Россия быть председателем 'Большой Восьмерки' в этом полугодии. Госсекретарь США Кондолиза Райс (Condoleeza Rice) подвергла сомнению законность присутствия Москвы в организации, объединяющей самые крупные промышленно-развитые демократические страны. Москва ответила крайне резко. Борис Тарасюк, министр иностранных дел Украины, специально для Le Figaro рассказывает об уроках газового кризиса.
LE FIGARO. - Россия и Украина достигли соглашения по газовому вопросу. Означает ли это, что конфликт исчерпан?
Борис Тарасюк - Мне сложно предсказать, какую позицию займет Российская Федерация. Мы столкнулись с экономическим шантажом. Как еще можно назвать ничем не обоснованное предложение увеличить в четыре раза цены на газ? В связи с этим ультиматумом мы даже рассматривали возможность использования Будапештского меморандума - хотели попросить помощи у ядерных держав, которые обещали обеспечить нашу безопасность, в том числе и экономическую, в обмен на отказ Украины от ядерного оружия. К счастью, нам не пришлось этого делать. Россия продемонстрировала, что является непредсказуемым игроком. Этот газовый кризис стал кризисом между Россией и Европейским Союзом. Все страны потребители газа поняли, что ничто не гарантирует прекращение рецидивов в поведении России в дальнейшем. Это привело к тому, что эти страны приняли имеющие серьезные последствия решения касательно возможной переориентации своих закупок и диверсификации своих энергетических источников. Украина не является исключением. Разработка стратегической программы, которую мы собирались завершить до 2030 года, будет проходить ускоренными темпами.
Президент только что подписал декрет о создании агентства, которое будет заниматься вопросами обеспечения эффективного использования энергетических ресурсов, а также устанавливать связи с европейскими странами, которые, как Франция, являются лидерами в этой области. Мы также призываем как можно скорее провести трехстороннюю международную конференцию для стран производителей, транзитных стран и стран потребителей. Необходимо договориться об условиях игры.
- Как можно объяснить иррациональное поведение России именно в тот момент, когда Владимир Путин, в качестве президента 'Большой восьмерки', должен был бы продемонстрировать, что ему можно доверять?
- Да, эта позиция иррациональна. Но иногда весьма сложно найти разумное зерно в действиях Кремля. Вспомните о Тузле (украинский островок, расположенный посередине Керченского залива в Азовском море, который Москва в 2004г. внезапно объявила российской территорией, что вызвало кризис между двумя странами - прим. редакции Le Figaro). Российские демарши только усилили антироссийские настроения на Украине и сплотили нацию вокруг президента Ющенко, популярность которого, согласно опросам общественного мнения, возрастает. В тоже время, антиукраинские настроения сильны в России, где их разжигает 'украинофобия' российских СМИ, которые находятся под контролем государства. Москва оказывала на нас неподдающееся объяснению давление, в то время как позиция Украины зиждилась на железобетонных аргументах. Существовало соглашение о ценах, действительное до 2009 г. : И, несмотря ни на что, мы были готовы двигаться в направлении рыночных цен. Но переговоры должны были проводиться в нормальной обстановке, а не в атмосфере истерии.
- Ускорит ли этот кризис вступление Вашей страны в НАТО?
- Газовый кризис не связан с нашим движением в сторону НАТО и ЕС. Тем не менее, я не исключаю, что в воображении некоторых российских руководителей эта связь существует, только наоборот. Может быть, кто-то надеялся, что создав напряженную обстановку вокруг поставок газа и дестабилизировав тем самым экономику, он сможет повлиять на результаты выборов в марте, а также изменить направление внешней политики Украины.
- Будет ли этот кризис способствовать улучшению имиджа Украины - в ущерб имиджу России - в Европе, и, особенно, во Франции?
- Реакция американских и европейских официальных лиц демонстрирует, что симпатии в ходе этого кризиса были на стороне Украины. Что касается Франции, то мы не удовлетворены современным уровнем сотрудничества между нашими странами. Мы понимаем, что у Вашей страны существуют очень сильные исторические связи с Россией. Не нам менять это положение дел, да мы и не хотим этого. Чем лучше будут отношения между Францией и Россией, тем более предсказуемой станет Россия. Но мы должны блюсти свои интересы. Мне кажется, что за прошедший год мы достигли существенного прогресса в установлении более тесных и дружеских отношений между нашими странами.
- Что Вы сделаете, чтобы предотвратить новый кризис?
- Мы начнем серьезно развивать программу эффективного использования энергетических ресурсов, так как пока в области потребления энергоносителей наша экономика представляет собой скорее бездонную бочку. Мы также начнем снова добывать свой природный газ. Украина обладает значительными месторождениями в бассейне Черного моря. Легко доступные залежи были выработаны в пятидесятые годы. Нужно привлечь инвестиции и технологии и начать осваивать территорию глубоководной части моря. Мы также рассчитываем на нашу экспертизу в области добычи газа и нефти для заключения соглашений о разделе продукции в странах третьего мира, таких как Ливия, Казахстан или Египет.
- Но вы остаетесь зависимыми от России, через которую идут поставки газа из Центральной Азии, особенно из Туркменистана?
- Мы находимся в хороших отношениях с Туркменистаном, в этом квартале президент Ниязов прибудет в Киев с официальным визитом. Но мы действительно хотим разработать маршруты поставок газа, которые стали бы альтернативой поставкам через Россию.
