Русские любят сильных людей. К тому же в России в них нет недостатка. По крайней мере, на первый взгляд. По данным проведенного в нескольких странах центром исследования общественного мнения Pew Global Attitudes Project опроса, выдержки из которого опубликованы в газете International Herald Tribune за 6 января с.г., 66% россиян хотели бы иметь сильного и властного лидера, и лишь 28% верят, что демократия поможет разрешить их проблемы. В 1991 г., сразу после падения коммунистического режима, 51% россиян выбрали демократический путь развития, а довольно солидное меньшинство в 39% хотело бы довериться мудрому вождю.
Такое развитие событий не может не вызвать нашу озабоченность, но по данным 1991 г. мы видим хотя бы, что дело демократии в России - не безнадежное. Вопреки слишком распространенному убеждению, которое всячески эксплуатирует российское руководство, а на Западе слишком быстро принимают на веру, у россиян нет врожденной аллергии к демократии. Их отношение к ней зависит от обстоятельств.
После своевольно-анархического ельцинского периода, Владимир Путин пообещал им порядок и модернизацию. И они купились. По данным все того же центра Pew, 81% россиян уверены в том, что мощная экономика важнее демократических институтов. И президент не собирается их в этом разуверивать. Пусть друг Герхард Шредер и называет Путина чистой воды демократом, пусть ему приятно общаться с коллегами по Большой восьмерке на равных, демократия остается последней из его забот.
Эта группа наиболее промышленно развитых стран мира не сразу допустила в свой круг представителя Москвы. Предварительный экзамен состоялся в Лондоне в июле 1991 г. Хозяином Кремля был тогда Михаил Горбачев, и его пригласили на заседание Восьмерки, чтобы он рассказал об экономических реформах, которые должны были преобразить еще существовавший тогда Советский Союз. Бориса Ельцина, а потом и Владимира Путина допустили к участию в политических дискуссиях. Ну а сейчас, 15 лет спустя, состоялось настоящее посвящение России - ведь ее президент стал в этом году председателем Большой восьмерки. Однако одного гордого звания председателя ему будет явно недостаточно для того, чтобы успешно провести саммит стран, различающихся не только по уровню экономического развития, но и по степени приверженности к либеральным демократическим ценностям, ведь самым молодым демократиям в этом клубе уже 50 лет.
Чтобы оправдать авторитарность путинского режима, мы часто вспоминаем традиции, говорим даже о неком 'проклятии' российского народа. Да, мы могли бы удовлетвориться этим упрощенным видением, если бы предпринимались какие-либо усилия, чтобы разрушить эти 'чары'. Но политика Владимира Путина свернула с демократического пути, как отметил, уходя в отставку, его советник по экономическим вопросам Андрей Илларионов. Откат назад очевиден, по сравнению не только с ельцинским периодом, но и с последними годами горбачевской перестройки. Под предлогом укрепления государственной власти мало-помалу достигнутые за этот период права и свободы сейчас урезаны. На самом же деле усиливается власть президентская, она подчиняет себе оппозицию и пытается в зародыше уничтожить гражданское общество.
Во внешней политике Путин стремится разорвать 'кольцо' (как он его называет) демократических стран, то есть бывших российских владений, которые пытаются выйти из-под его влияния. Его поддержка и симпатия отдана Александру Лукашенко, белорусскому Артуро Уи, а также руководителям сепаратистских регионов Грузии, Молдавии, Азербайджана и т.п. Но кто об этом думает? Чтобы пробить брешь в добродушии некоторых западных руководителей, нужен был кризис с поставками газа на Украину, тем не менее вскоре все они приедут в Москву на очередной саммит Большой восьмерки. К чему же тогда удивляться, что подавляющее большинство россиян одобряют действия своего 'сильного человека'?
