Однажды я размечтался. Мои мечты были грандиозны и, в то же время, совершенно эгоистичны. День начинался завтраком с 'Лос-Анджелес Таймс' и продолжился стоянием в пробках Голливуда в потрепанном кабриолете.
Машины отравляли воздух обычной канцерогенной дрянью, покрывавшей холмы смогом. А 'Лос-Анджелес Таймс' была полна оптимизма - ведь вскоре все наши машины будут передвигаться благодаря топливным клеткам, сводящим к нулю выбросы углерода. И вот, в моем бреду топливные клетки начали нейтрализовать смог, небо стало ослепительно чистым, а лос-анжелесская котловина наполнилась тысячами статистов из фильма Вуди Аллена 'Заснувший' (Sleeper), разъезжающими на экологически чистых багги.
Бред усиливался. Вежливый менеджер экологического фонда объяснил мне, что вскоре топливные клетки будут приводить в движение все на свете, а не одни только автомобили. Необходимый им водород будут давать волны, ветер и, прежде всего, солнце, лучи которого будут отражаться от сотен зеркал где-то в пустыне Мохаве. Органическое топливо станет не более, чем грязным пятном истории. Поэтому я сделал то, что сделал бы каждый разумный инвестор. Я пошел и потратил на $5000 больше, чем мог себе позволить, то есть, скажем, $5000, на акции канадской компании по производству топливных клеток.
Первым знаком того, что этот шаг, возможно, не самый мудрый, были десятки несбывшихся прогнозов о неминуемом конце нефтяной эры. Эти прогнозы основывались на теории 'нефтяного пика' М. Кинг Хаберта (M. King Hubbert). Кристально честный американский геофизик Хаберт верно предсказал, что производство нефти в США достигнет своего пика около 1970 г. и начнет постепенно спадать по мере того, как американский нефтяной бизнес найдет более прибыльные способы использования своих доходов, чем закачивание их в разработку отечественных месторождений. Другие при помощи его методики предсказывали глобальный пик производства в 2000 г., но этого не произошло.
Вместо этого (и Адам Смит поглядывает на нас с улыбкой из своей могилы), страх перед скорым истощением запасов нефти пока вызвал лишь стремительный рост цен и новую борьбу за топливо. Потому 'Бритиш Петролеум' и проводит глубоководное бурение у побережья острова Сахалин на Дальнем Востоке России. А на севере Аляски появляются скважины нового типа, позволяющие увеличить добычу на месторождении Прудо-Бэй (Prudhoe Bay) без использования дополнительных буровых вышек. И 300 миллионов баррелей клейкой трудно добываемой нефти из нефтяного песка в провинции Альберта признаются 'поддающимися извлечению'. И поэтому, в конечном итоге, мои акции компании по производству топливных клеток не стоят практически ничего.
Ах, если бы кто-то посоветовал 'Газпром'! Да, 'Газпром'. Потому что, когда оказалось, что нефть не кончается, тенденции в глобальной энергетике стали определять 11 сентября и обеспокоенность глобальным потеплением, а не неодолимая привлекательность водорода. Из 11 сентября западные министры вынесли для себя такой урок: перестать зависеть от Ближнего Востока (а 'Газпром' принадлежит России). А урок глобального потепления был таким: искать новые источники топлива, помимо нефти и угля (а 'Газпром' продает газ). Так вырисовывалось новое энергетическое будущее Европы, которая окажется столь зависима от газа, что к 2030 г. континент, возможно, будет импортировать 80 процентов потребляемого топлива, большей частью из России.
Причины для беспокойства? Ни малейших. По крайней мере, их не ощущал Тони Блэр, подписавший три года назад энергетическую программу, в которой признавалось, что 'по всей видимости, рост зависимости от газа, в том числе, газа, импортируемого из-за рубежа, не связан со значительными проблемами'.
Но вот, на прошлой неделе, Владимир Путин перекрывает газовый кран для Украины. Надо признать, что не совсем безосновательно - Киев платит лишь небольшую долю рыночной цены. И первый результат - недополучение газа по всей Европе вплоть до Франции, поскольку из газопровода, проходящего по территории Украины Киев начинает откачивать те объемы, которые Москва пытается ему недодать. Немедленно на повестке дня европейцев появляется 'энергетическая безопасность', которая доселе была приоритетом лишь для Америки. Сегодня этот вопрос будет обсуждаться в Палате Общин. О нем не перестанет напоминать в ходе обсуждения энергетической доктрины и британское ядерное лобби, которому неожиданно придал второе дыхание газовый скандал, устроенный господином Путиным.
Ядерное лобби будет настаивать на том, что лишь смелое строительство новых реакторов может ликвидировать разрыв между теми объемами энергии, которая понадобится Британии к 2050 г., и которую она сможет уверенно получить из других источников. На Даунинг-стрит уже дали понять, что им нравится такой ход мысли. Но не нужно быть ярым борцом за ядерное разоружение - по сути, таковых почти не осталось - чтобы раскусить их планы.
Самый ясный урок недавнего газового спора заключается в том, что европейские потребители газа нужны России не меньше, чем им нужен российский газ. Лишь из опасений за свою репутацию надежного поставщика газа для богатой Западной Европы Путин так быстро восстановил поставки в полном объеме. Может, ему и хотелось бы попугать нас отключением газа, как его предшественники пугали ядерным Армагеддоном, но если мы будем разумны, то это ему не удастся.
'Быть разумными' в данном случае означает наращивать объемы газовых резервов на случай перебоев поставок, инвестировать в инфраструктуру для увеличения доли сжиженного природного газа, который легче покупать и транспортировать из других источников, поскольку он перевозится танкерами, и, прежде всего, инвестировать в технологии энергосбережения. Возможно, теплоизоляция и энергосберегающие лампы - это не очень заманчиво, но это несложно, не опасно и не обязательно дорогостояще.
Правильная энергетическая политика для нас и для бурно растущих экономик Китая и Индия заключается в том, чтобы не забывать о ядерной энергетике, но не полагаться на нее. А также внедрять эффективные технологии вместо того, чтобы продолжать зависеть от все более дорогой нефти. Потому что, рано или поздно она закончится. О, блаженный день!
