Александр II Последний великий царь Книга Эдварда Радзинского Free Press. 462 стр. $35
Зал, из которого посетители Кремля попадают в палаты Владимира Путина, обрамляют бюсты четырех русских царей. Один из них, разумеется, Петр Великий, и за последние годы было много сказано об интересе Путина к самому знаменитому из российских монархов. Но первым из своих предшественников, которого Путин видит, выходя за дверь, является, по словам одного его недавнего гостя, Александр II.
Возможно, это объясняет, почему прошлым летом президент Буш взял копию тогда еще не изданной книги Эдварда Радзинского на свое техасское ранчо. Бушу сказали, что Путин считает себя продолжателем дела царя-реформатора XIX века, и якобы поэтому президент решил прочесть эту книгу, чтобы понять нынешнего хозяина Кремля.
То, что у Путина есть какое-то сходство с Александром II - довольно сомнительно, но книга Радзинского предлагает президентам и всем остальным увлекательный рассказ об одной из самых важных личностей в России, а также портрет эпохи, ставшей ключевой в ее историческом развитии. Помимо захватывающего повествования, полного зрелищ, любовных историй и интриг, на которые была богата придворная жизнь Петербурга того времени, Радзинский - известный российский драматург и телевизионный деятель, ставший автором популярных книг по истории, также показывает корни революции и характер российского общества, что делает весьма своевременно.
Александр II, человек, по большому счету, неизвестный многим американцам, сыграл огромную роль в истории страны, которой он правил с 1855 по 1881 г. В 1861 г. он освободил крепостных, за два года до того, как Авраам Линкольн подписал свой манифест об освобождении рабов, а также провел в жизнь так называемые Великие Реформы, которые на некоторое время ввели суд присяжных и дали большую свободу слова. Годы его правления - это эра Достоевского, Толстого и других литературных гигантов, многие из которых в повествовании Радзинского играют яркие роли второго плана.
Однако, реформы 'Царя-Освободителя', как прозвали Александра II, устраивали не всех, а его попытки стравить реформаторов с ретроградами (так Радзинский называет тогдашних реакционеров) лишь питали недовольство тех россиян, которые требовали более значимых перемен. В конце концов, Александр сошел с пути реформ, ударил по тем, кого считал угрозой режиму, взял на вооружение лозунги национализма и стал проводить жесткую внешнюю политику, сокрушив польское восстание, покорив Среднюю Азию и Кавказ (в том числе, Чечню) и выступив с агрессивной войной против турок.
Надеждам, которые принесло с собой его правление, наступил трагический конец в 1881 г., когда нигилистам удалось - с седьмой попытки - убить царя при помощи бомбы, брошенной в его карету на набережной одного из живописных петербургских каналов. Сегодня на месте убийства стоит церковь Спаса на Крови. А Россия, великая измученная страна, столько натерпевшаяся за тысячу лет своей истории, вновь погрузилась в тиранию и отчаяние.
Радзинский считает это уроком Александра II: 'Начинать реформы в России опасно, но еще опаснее останавливать их'. Горький опыт убедил его преемников в том, что реформы не стоят такого риска. Сын убитого царя Александр III стал одним из самых деспотичных правителей России, а склонность страны к автократии была подтверждена. 'В России, - пишет Радзинский, ссылаясь на некоего неназванного историка, проще представить себе страну без народа, чем без царя'.
Радзинский предлагает лишь косвенные сравнения с современной эпохой. Ни разу не упоминая о Путине, он называет ранние реформы Александра II 'гласностью' и 'перестройкой', проводя параллели с первыми попытками Михаила Горбачева спасти умирающую советскую систему.
В отличие от Александра, Путин никогда не был подлинным реформатором. Он пришел к власти с твердым намерением положить конец революции, начатой Михаилом Горбачевым и Борисом Ельциным. Даже те половинчатые реформы, которые Путин поначалу предпринял для дальнейшей реструктуризации российской экономики, вступив в должность в 2000 г., вскоре были отброшены ради укрепления его собственной власти в Кремле, уничтожения потенциальных источников оппозиции и подавления восстания в Чечне. Этим он может напоминать позднего Александра II или, еще больше, его реакционного преемника. Возможно, для Путина Александр II олицетворяет безумие реформ.
Но не для Радзинского. Сравнивая две эпохи, он обращает внимание на терроризм. Левые экстремисты времен Александра II прибегали ради политических целей к бомбам, а сегодняшние чеченские радикалы берут в заложники зрителей в театрах и школьников, устраивают взрывы в самолетах и метро. Радзинский как бы намекает на то, что государство само способствует зарождению терроризма, не выполняя обещания реформ. 'Таким был трагический результат последних десяти лет правления Александра II, - пишет он. - Это была месть общества, соблазненного его реформами, что наводит на пугающую парадоксальную мысль о том, что царь всея Руси некоторым образом сам был отцом русского терроризма'.
Провокационное заявление, которое вызовет споры среди россиян и тех, кто их изучает. Так или иначе, книга Радзинского заполняет пустое место на полке с биографиями царей. Роберт Мэсси (Robert K. Massie) и Анри Труайя* (Henri Troyat) создали отличные биографии других правителей России, в том числе, Ивана Грозного, Петра Великого, Екатерины Великой, Александра I и Николая II. Теперь у нас есть и талантливо написанная биография императора, бывшего одной из самых неординарных личностей на российском престоле.
* псевдоним русского писателя Льва Тарасова (прим. пер.)
