Учитывая, что мы подошли к концу первой пятилетки третьего тысячелетия, стоит, пожалуй, подвести некоторые итоги. В одной из своих предыдущих статей, написанных еще в прошлом тысячелетии, я отмечал, что в последнее время было сделано несколько открытий в области технологии, представляющих собой настоящий шаг назад.
Кризис в области 'тяжелых' средств коммуникации разразился примерно в конце семидесятых годов, когда телевидение предоставляло нам пассивное наслаждение и издавало звуки, способные своей громкостью мешать всем соседям в округе. Первым шагом к 'легким' средствам коммуникации стало изобретение пульта дистанционного управления (ПДУ), с помощью которого телезритель мог отключить звук и превратиться в чемпиона по 'заппингу', входя, соответственно, в фазу креативной свободы. Освобождение от телевизора пришло с изобретением видеомагнитофонов, благодаря которому произошел эволюционный переход на уже более высокую ступень - кинематографическую.
Что же касается телепрограмм прежних лет, то, учитывая, что сами телевизионные компании начали пускать под картинкой бегущую строку, появилась возможность передавать такие передачи, где, например, двое целуются в полнейшей тишине, а внизу стоит надпись 'Я люблю тебя'. Таким образом, легкие технологии изобрели, в результате, немое кино. В определенной мере эту фазу технологического развития опередил интернет, когда пользователь мог получать только неподвижное изображения без звукового сопровождения. С другой стороны интернет, - в основе которого лежит буквенный способ коммуникации, - уже вернул нас к Галактике Гуттенберга.
Достигнув таких высот, можно даже отказаться от изображения, придумав некое устройство, способное издавать только звуки и не требующее пульта дистанционного управления, потому как заниматься 'заппингом' здесь можно было бы, просто вращая соответствующую ручку. Не думайте, что в тот момент я в воображении изобретал радио: я лишь предсказывал изобретение iPod.
Наконец, последняя стадия была достигнута, когда, благодаря платному телевидению, передача программ в эфире уступила место кабельному телевидению, и состоялся переход от беспроводной телеграфии к проводной телефонии: шагнув дальше Маркони (Marconi - итальянский инженер, изобретатель беспроволочного телеграфа) мы вернулись к Меуччи (Meucci - малоизвестный изобретатель телефона).
Тот факт, что мы прогрессировали вспять, стал совершенно очевиден после падения Берлинской стены, когда издателям географических атласов пришлось уничтожить все уже отпечатанные экземпляры (оказавшиеся устаревшими из-за присутствия на них Советского Союза, Югославии, Восточной Германии и прочих монстроидальных образований), но, к счастью, они могли вернуть те карты, что были отпечатаны до 1914 года с Сербией, Черногорией и всеми балтийскими государствами.
Итак, история продвижения назад на этом не заканчивается, и этот принцип третьего тысячелетия не скупится на подтверждающие его примеры. После пятидесяти лет Холодной войны благодаря Афганистану и Ираку мы триумфально вернулись к горячей войне, войне военных действий. Вернулись из забвения, напомнив о 19-м столетии, набеги 'коварных афганцев' на перевале Хайбер, началась новая эпоха Крестовых походов с их столкновением между Исламом и Христианством, с головорезами-самоубийцами 'Старца Гор' ('Старец Гор' или 'Владыка Гор' - Хасан ибн Саббах, основатель мистической секты ассасинов/хашишинов - прим. пер.) и возвратом к летописям битвы при Лепанто (причем настолько, что некоторые наиболее удачные памфлеты можно обобщить одним призывом 'На мавров!').
Вновь стали заметны проявления христианского фундаментализма, которые, казалось, остались в 19-м столетии, сопровождающиеся новым взрывом антидарвинистской полемики, и произошло возрождение (пока лишь демографическое и экономическое) призрака Желтой Угрозы. Начиная с недавнего времени, в наших семьях вновь появилась цветная прислуга, совсем как в 'Унесенных ветром', и вновь началась эпоха Великого переселения варварских народов, что происходило в первые века нашей эры.
Произошло триумфальное возвращение антисемитизма с его 'Протоколами (Сионских мудрецов)', а у нас в итальянском правительстве появились фашисты (несмотря на весь свой постфашизм, многие из них остаются все теми же фашистами). Все в той же Италии возобновился спор между Церковью и Государством, и возродились христианские демократы различной направленности. Кроме того, создается впечатление, что мы возвращаемся к временам, предшествовавшим Сопротивлению. Но, учитывая конституционные предложения Лиги Севера (правонационалистическая итальянская партия - прим. пер.), похоже, что мы возвращаемся не к временам до Второй мировой войны, а в Италию до восстания Гарибальди. При этом кажется, что история, удрученная скачками, проделанными за два предшествовавших тысячелетия, начала закручиваться вокруг себя, возвращаясь к удобному великолепию Традиции (Предания).
Но можно было бы и возразить, что кое-что новое, по крайней мере в Италии, все же произошло. А именно: установление характерного для стран Третьего мира популизма - политики, проводимой частным предпринимателем, чья заинтересованность объясняется получением сугубо личной выгоды. Без сомнения, речь идет о новом - по крайней мере, на европейской сцене - феномене. Разумеется, в качестве подтверждения ретроградной тенденции происходящих событий вновь показалась фигура правителя эпохи упадка Империи, увенчивающего свою голову тюрбаном, пользующегося косметикой и маслами для волос и распевающего под аккомпанемент арфы в то время, как Рим охвачен огнем.
Умберто Эко - итальянский писатель, семиолог и литературный критик.
