29 января 2006 года. В 2 часах езды на север от столицы Таджикистана Душанбе иранская строительная фирма бурит шурф в склоне горы Фан. Этот шурф не предназначается для складирования оружия или ядерных материалов. Это закладывается тоннель протяженностью 5 км, который после завершения строительства в 2007 году станет единственной круглогодично действующей автодорогой между двумя главными городами этой страны. А это значит, что водителям больше не придется совершать ужасное путешествие между Душанбе и городом Худжанд по Анзобскому перевалу, расположенному на высоте 11000 футов (1 фут = 0,30479 м).
Прошлой осенью я проезжал через этот перевал на такси. На нем нет ограждения, а по дороге лихо носятся грузовые автомобили, вздымая клубы пыли. Когда, миновав бессчетное число подъемов и спусков, каждый последующий из которых был более крутым и узким, чем предыдущий, мы взобрались на вершину перевала, задняя часть автомобиля "Волга" российского производства бесконтрольно моталась из стороны в сторону в пыли. После перевала, когда мои сжатые в кулак пальцы снова обрели чувствительность, я спросил шофера, которого звали Гулабом, о проекте тоннеля. Он широко улыбнулся, сверкнув передними золотыми зубами, и похвалил иранцев за их благотворительную работу. "Они делают для Таджикистана очень большое дело", - сказал он.
Но, что касается Ирана, проект Анзобского тоннеля едва ли можно считать актом чистого великодушия. Это попытка выиграть в конкурентной борьбе. Повторяя Большую Игру, которая велась в Средней Азии в период середины-конца 19-го века, иностранные державы, в числе которых Иран, Россия, Китай и Соединенные Штаты, снова устремились в Таджикистан и в остальные страны Средней Азии и ведут конкурентную борьбу за влияние. На кону стоит большой куш: доступ к огромным нетронутым месторождениям нефти и природного газа, права на использование ключевых военных баз и благосклонность почти 50 млн. человек, проживающих в этой части мусульманского мира. Весь этот регион пока что является ничейным.
Так кто же побеждает в этом новом раунде Большой Игры? Некоторые аналитики в поисках ответа на этот вопрос удовлетворяются подсчетом и сравнением недавно подписанных соглашений о строительстве трубопроводов и договоров безопасности. Но мне хотелось выяснить, какая из держав больше всего привлекает внимание рядовых жителей Средней Азии. А поэтому прошлой осенью я потратил 6 недель, путешествуя по Узбекистану, Киргизстану и Таджикистану и собирая информацию на уровне среднеазиатской улицы. И судя по взглядам улицы, Соединенные Штаты здесь проигрывают.
Игрокам сегодняшней версии Большой Игры Средняя Азия - регион, охватывающий Казахстан, Туркменистан, Узбекистан и Таджикистан - напоминает Калифорнию в расцвет "золотой лихорадки": резервуар безграничных возможностей и нереализованных богатств. Китайцы ищут новые рынки для своих товаров и источники энергии для питания своей экономики; россияне, считающие Среднюю Азию частью своего заднего двора, хотят сохранить статус-кво, продолжая в то же время расширять свою многонациональную электрическую сеть; а иранцы надеются, что крупные денежные инвестиции в регионе, в сочетании с успешным циклом ядерного топлива, позволят им поднять свой статус в мусульманском мире. Соединенные Штаты обращают взор на длинные взлетно-посадочные полосы [недавние визиты государственного секретаря США Кондолизы Райс (Condoleezza Rice) и министра обороны США Дональда Рамсфелда (Donald Rumsfeld) были мотивированы озабоченностью вопросами доступа к американским военным базам], на перспективы добычи энергоносителей и на то, что этот регион, кажется, созрел для демократических перемен.
Вся эта суета напоминает о борьбе, которая начиналась в Средней Азии почти 200 лет назад, когда этот не нанесенный на карту регион действительно представлял первоначальную недвижимость для расширявшейся Российской империи, а также и для Британской империи в Индии. На протяжении многих десятилетий российские цари вели спор за влияние с королевой Викторией (Queen Victoria); при этом все стороны направляли своих шпионов и эмиссаров, чтобы умилостивить ханов, эмиров и шахов, которые правили регионом. Многие из посланных были убиты. В одном печальном инциденте в 1842 году два британских агента, капитан Артур Конноли (Arthur Connoly) и полковник Чарльз Стоддарт (Charles Stoddart), были схвачены, принуждены вырыть собственные могилы, а затем обезглавлены эмиром Бухары, города в современном Узбекистане. По иронии судьбы, именно Конноли в письме к другому шпиону всего пятью годами ранее пустил в оборот фразу "Большая Игра". Редьярд Киплинг (Rudyard Kipling) закрепил этот термин в своем романе "Kim" (Ким), где рассказывается история жизни мальчика-сироты, которого британская секретная служба подготовила к тому, чтобы идти "все дальше и дальше на север, играя в Большую Игру".
В конечном счете, Средняя Азия была включена в Российскую империю. После большевистской революции 1917 года коммунисты поделили эту территорию на самостоятельные советские социалистические республики. На протяжении более 70 лет никто не оспаривал право коммунистов на управление Средней Азией. Но когда в 1991 году Советский Союз распался, иностранные компании ухватились за возможность инвестировать в нефтегазовые месторождения вокруг Каспийского моря. Западные корпорации и правительства чествовали деспотических лидеров этих новых независимых стран как современных эмиров. Большая Игра возобновилась.
В последнюю пару лет, однако, внутренние события сотрясли традиционные центры власти в Средней Азии и изменили характер Большой Игры. Власть понемногу начинает переходить от исполнительной власти к народу. После "цветных революций" в Грузии и на Украине тысячи киргизов вышли на улицы прошлой весной, после сфальсифицированных парламентских выборов, и свергли бывшего президента Аскара Акаева. В мае с.г. до 10000 узбеков в городе Андижан вышли на демонстрации протеста против правительства президента Ислама Каримова. Узбекские военные, якобы, расстреляли тысячи демонстрантов, а г-н Каримов не разрешил провести международное расследование этого инцидента и 29 июля предложил Пентагону убраться с авиабазы в южной части Узбекистана, которой тот пользовался.
Уличные протесты внезапно приобрели глобальные последствия. И чем смелее становятся люди в Средней Азии, тем больше их сердца и умы, а не сердца и умы стареющих диктаторов, оказываются в центре внимания глобальных держав, пытающихся влиять на следующее поколение.
Когда однажды сентябрьской ночью я прибыл в международный аэропорт "Манас" в столице Киргизстана Бишкек, первое, что я увидел, был ряд стоявших на бетонированной площадке огромных американских самолетов KC-135, C-17 и C-130. Несмотря даже на то, что я находился в туманном сознании от расстройства биоритмов в связи с перелетом через несколько часовых поясов, это напомнило мне - и всем другим, кто прилетал или улетал из Бишкека - что Соединенные Штаты, в самом деле, являются глобальной империей.
Но судьба империй зависит не от одной лишь военной мощи, и вариант Большой Игры для 21-го века зависит от привлечения на свою сторону симпатий населения. Однако, по свидетельству проводимых компанией "InterMedia" социальных опросов, за первые 3 года после того, как Вашингтон в декабре 2001 года начал перебрасывать свои войска в Киргизстан, число киргизов, "благосклонно относившихся" к Соединенным Штатам, сократилось с 65 до 47%. Сидя на взлетно-посадочной полосе в мою первую ночь в Средней Азии, я предавался размышлениям, какое влияние оказывает на общественное мнение существование американской авиабазы, и не может ли эта авиабаза объяснить все более негативное отношение киргизов к Соединенным Штатам.
Эти размышления, как я вскоре выяснил, были преждевременными. Вместо того чтобы присутствие Соединенных Штатов в Средней Азии было слишком большим, оказалось, что оно, вполне возможно, слишком мало. В последующие недели я почти не видел частицы Америки в регионе. Хотя Пентагон представлен хорошо, американские ценности и идеалы - нет. В книжных киосках и магазинах преобладают издания на русском языке. Когда однажды вечером я сидел в гостиничном номере в Душанбе, переключая каналы спутникового телевидения, я перевидал великое множество иранских и российских новостных каналов (равным образом печально известных своими препарированными в резко антиамериканском духе новостными сообщениями). Американских каналов я не увидел. Даже голливудские фильмы трудно было найти. В киргизском городе Ош я спросил у ведущего ток-шоу Ганижана Халматова, почему упала поддержка Соединенных Штатов. Халматов пожал плечами, услышав мой, казавшийся очевидным, вопрос, и ответил, что на телевидении не так много говорят об Америке. "Если что-то показывают по телевидению, люди автоматически этому верят", - сказал он.
Ограниченная публичная роль Америки в Средней Азии распространяется дальше средств массовой информации (СМИ) и индустрии развлечений. По международным инвестициям в важные проекты Соединенные Штаты отстают от Ирана, Китая и России, совокупный валовой внутренний продукт (ВВП) которых составляет всего около трех четвертей американского ВВП. Вашингтон не делает ничего, что можно было бы сопоставить с проектом Анзобского тоннеля, который не только облегчит внутренние перевозки в Таджикистане, но также свяжет местных торговцев и товары с удаленными рынками в России и Пакистане. Это недостаточное публичное присутствие лучше всего объясняет, почему, судя по данным "InterMedia", число таджиков, "благосклонно относящихся" к Соединенным Штатам, сократилось с 58% в 2001 году до 31% - в 2004 году. Таким гражданам, как мой водитель такси Гулаб, иранские проекты показывают, что Тегеран проявляет заботу о простых людях, тогда как очевидная скупость Вашингтона отражает его слабую приверженность делу помощи людям в Средней Азии - и, следовательно, достижению победы в Большой Игре.
Однажды после полудня, сидя в кафе в Худжанде, я обсуждал Большую Игру с одним моим таджикским знакомым. Этот человек в совершенстве говорил по-английски, после развала Советского Союза работал в американских корпорациях и даже какое-то время жил в Соединенных Штатах. Я попросил его высказать свое мнение о том, как будет развиваться соперничество между сверхдержавами в Средней Азии в предстоящем десятилетии. Как могла бы страна выиграть Большую Игру? "Покажите нам деньги", - сказал он с ухмылкой.
Средняя Азия все еще может переломить тенденцию антиамериканизма, которая охватила большой мусульманский мир. Лояльность и привязанность большинства здешних людей пока еще продается. Но способность Соединенных Штатов завоевать сердца и умы подвергается опасности. Как считает мой знакомый, через 10 лет "здесь могут оказаться все остальные страны, а американцы все еще будут оставаться незаинтересованными. У них просто нет терпения". Но именно от терпения, вполне возможно, зависит победа в Большой Игре.
