Вы хотите, чтобы мы ощутили ваши чувства. Вы - члены Арабской европейской лиги - публикуете на своем сайте карикатуру, где Гитлер лежит в постели с Анной Франк [Anne Frank - голландская девочка-еврейка, автор дневника, который она вела два года, скрываясь от нацистов. Образ Анны Франк стал одним из символов Холокоста - прим. перев.] - чтобы мы на Западе поняли, как вас оскорбили те датские карикатуры. Вы - сотрудники иранской газеты 'Хамшахри' - объявили конкурс на лучшую карикатуру о Холокосте: опять же, чтобы мы поняли, что вы испытываете.
Что ж, увидел я карикатуру с Гитлером и Анной Франк - там они только что занимались любовью, и фюрер говорит: 'Анна, не забудь написать об этом в своем дневнике!' Но и после этого я не понял, что вы чувствуете. У меня не появилось желания поджигать посольства, отрубать людям головы и взывать к богу или Бен Ладену, чтобы они покарали моих врагов. Я не испытываю той же ярости, что и вы. Я не вижу угрозы в примитивной карикатуре, пусть даже такой безвкусной.
Поначалу я с сочувствием отнесся к вашему возмущению датскими карикатурами - неприлично издеваться над религиозными символами других людей. Но, по мере того, как волна истерии нарастала, и вопрос приобрел 'вселенский' масштаб, многие на Западе вновь осознали, какая пропасть нас разделяет. Никогда раньше мне не приходилось так часто слышать слова 'столкновение цивилизаций'. У нас не просто разные идеи - у нас разное отношение к идеям.
Мы, на Западе, с рождения воспринимаем мир как наследие Сократа и афинской агоры. В нашем мире образы, цифры и аргументы обступают человека со всех сторон. В нашем мире много всего: фильмы и блоги, книги и проповеди. Есть глубина и банальность, высокое и низкое.
В нашем мире мы все время 'просеиваем' и оцениваем информацию, отбрасывая глупости в сторону и распространяя то, что считаем остроумным и метким. Мы стремимся, по выражению Майкла Оукшотта [Michael Oakshott - известный британский политолог и философ консервативных взглядов - прим. перев.], жить в состоянии диалога - 'бесконечного импровизированного 'интеллектуального приключения', в ходе которого мы, с помощью воображения, знакомимся с различными вариантами понимания мира и самих себя, не смущаясь различиями и не страдая от незавершенности, характерной для всего этого процесса'.
Мы верим в прогресс и развитие личности. Окунаясь в этот океан точек зрения, глядя в лицо неприятным фактам, мы пытаемся шаг за шагом приблизиться к познанию мира.
Ваш путь - другой. Под словом 'вы' я не имею в виду мусульман. Я не имею в виду подлинных исламских ученых и их учеников. Я говорю о вас - исламистах. Я говорю о вас, молодые люди, получившие прекрасное образование на Западе, а потом с отвращением отвернувшиеся от нашего - незавершенного и неупорядоченного - нашего диалога. Вы бежали с агоры, и нашли убежище в гипертрофированным варианте 'непорочного' ислама.
Вы определяете противоречие между вашим и нашим миром куда резче, чем когда-либо осмеливались мы, глядящие на него со стороны. В Лондоне демонстранты несли плакаты: 'К черту свободу', 'Смерть тем, кто издевается над исламом', 'Готовьтесь к настоящему Холокосту' и 'Европа, пора платить по счетам, 11 сентября идет к вам'. В Копенгагене один имам заявил: 'На Западе священна свобода слова, для нас священен пророк' - как будто одно непременно противоречит другому.
Мы мыслим категориями прогресса и логики. Вы мыслите мифологическими категориями, бытовавшими в сознании людей, не знавших эпохи Просвещения. Для вас история не движется вперед за счет поэтапного познания мира. Для вас ее ход определяется одним апокалиптическим конфликтом между сверхъестественно праведными джихадистами и сверхъестественно порочными евреями.
Вы хватаетесь за любую мелочь - даже карикатуру, опубликованную несколько месяцев назад в малоизвестной датской газете - чтобы доказать самим себе: евреи и крестоносцы наступают, грядет вселенская битва между добром и злом. Вы изобретаете примитивные небылицы - вроде того, что евреи пьют кровь младенцев - чтобы подкрепить вами же созданный образ еврея как воплощенного зла. Вы отрицаете сам факт Холокоста, потому что, будь евреи столь могущественны, как вы говорите, они никогда не допустили бы такого.
В моем мире каждый ищет правду своим, собственным путем. Ваш мир - это борьба не на жизнь, а насмерть между правоверными и 'язычниками', а слова, идеи и карикатуры - всего лишь оружие в этой борьбе.
Поэтому вполне логично, что скандал, начавшийся с датских карикатур, закончился для вас ссылками на Гитлера, Холокост и евреев. Но ваша гипертрофированная реакция, с которой мы столкнулись за прошедшую неделю, говорит о вашей неуверенности в своих силах. В ваш регион идет демократия, а вместе с демократией - диалог. Авторитетные лидеры вроде Великого аятоллы Али Систани [духовного лидера иракских шиитов - прим. перев.] поддерживают демократию, а организованные вами беспорядки называют проявлением 'заблуждений и деспотизма'.
Вы, фундаменталисты, играете роль 'всемирного возмутителя спокойствия', неделю за неделей занимая все наше внимание. Но невозможно до бесконечности запугивать людей, принуждая их к молчанию, душить любой диалог, укладывать мир в прокрустово ложе эпического противостояния, не нужного никому, кроме вас. Одним словом, вашей ярости я так и не испытал: я понял другое - вы в панике.
____________________________________________________________
Карикатурный портрет Америки ("The Washington Post", США)
