1. В 1989 году сразу же после объявления имамом Хомейни фетвы против Салмана Рушди (Salman Rushdie) за его описание Пророка в 'Сатанинских стихах' мне позвонили из Лондона, попросив подписать открытое письмо полусотни интеллектуалов в защиту жизни и свободы писателя. Обращение, опубликованное парой дней позже в газете 'The Times', вышло с моей подписью: помню, что я оказался единственным испанцем, подписавшим письмо, а кроме того единственным, кто одобрил его содержание, проживая в мусульманской стране. Причины, побудившие меня поставить свою подпись - кроме моей принципиальной поддержки свободы выражения своих мыслей - были двух порядков. В основе первой, еще прежде высказанной мною в эссе 'О литературе, воспринимаемой как преступление' ('Contracorrientes', 1985), лежала сложность, если не невозможность, вычленить строго религиозные, политические либо идеологические элементы из литературного вымысла, учитывая, что они обретают смысл и могут быть проанализированы лишь в составе художественного произведения автора.
Вторая причина - более весомая - заключалась в том, что Салман Рушди, писатель британский и опубликовавший свое произведение в Великобритании, не мог быть осужден за преступление, которое за пределами Ирана таковым не является. Ссылаться на причины религиозного характера, какое бы уважение они не вызывали, ради нарушения международного права - неприемлемо в мире, живущем после подписания Устава об основании Организации Объединенных Наций. Это было бы равнозначно, например, оправданию экспансионистской политики, проводимой правыми религиозными политиками Израиля для захвата в соответствии с библейскими пророчествами и со всем нам известной жестокостью того, что осталось от Палестины. Этот последний аргумент был высказан мною через год иранским журналистам во время моего пребывания в их стране. И ни один из них не мог мне привести мне минимально приемлемые аргументы в свою пользу.
2. Представление о Пророке в Христианстве отвечает многовековой неприязни. С самого момента рождения Ислама сотни, если не тысячи, памфлетов и книг - начиная с якобы благочестивых писулек до выдающихся поэм Данте - рисовали его в самых черных тонах и подвергали ожесточенному высмеиванию. Библиография на данную тему весьма обширна, а потому не стану на этом задерживаться.
Мы же, напротив, не находим в мусульманском мире подобного отношения к Христу, потому как Иса - сын Иосифа и Марии - считается в Исламе пророком и, как следствие, подобно всем наби (пророкам) Бога является объектом поклонения. Такой фильм как 'Последнее искушение Христа' вызвал больше возмущения среди мусульман, чем нерелигиозных представителей Запада: Иран и большинство правительств арабских стран запретили показ этой картины. Но значительная часть верных мусульман не знают либо не понимают подобного различия: 'Почему мы почитаем и любим Иисуса, а вы оскорбляете Магомета?'. Для одних Иисус просто не является Сыном Божьим, для других же Магомет - в высшей степени воплощение лжеца.
И разбить оболочку подобного недопонимания крайне непросто. Начиная со времен епископа Сеговии (XV век) Хуана и заканчивая правлением папы Иоанна XXIII все попытки добиться мирного сосуществования двух крупнейших монотеистических религий не принесли практически никаких плодов. В то время как радикально настроенные представители католического Запада разогреваются лозунгами о приближении 'черной исламской войны' и говорят о Ковадонге (долина в испанской провинции Астуриас; битва при Ковадонге послужила началом Реконкисты - освобождения Испании от арабов, прим. пер.), радикальные исламисты берут на вооружение риторику и не признающее различий насилие и кричат о реальных или мнимых нападениях крестоносцев.
3. В исламском мире, простирающемся от Филиппин до Атлантического океана, политическая риторика обычно подменяется языком теологии. Причины подобной ситуации всем известны. Крупные европейские державы расправлялись с арабо-мусульманскими националистическими движениями, не соответствовавшими интересам Европы, и поддерживали устраивавшие ее деспотические режимы. До самого недавнего времени приверженцы салафизма воспринимались как дружественная сила в противовес советскому коммунизму и освободительным настроениях Бандунга. Освободительные и националистические стремления Мосадека (Mosadegh) и Сукарно (Sukarno) закончились организованными Западом государственными переворотами. В то время как советские диссиденты во имя свободы получали поддержку Запада, нерадикальные мусульмане были брошены на произвол судьбы ради геостратегической выгоды и внушительных экономических соглашений с угнетавшими их и сажавшими за решетку государствами. Подобная политика двойных стандартов находит свое самое убедительное подтверждение на примере Палестины: ни одна из революций Организации Объединенных Наций в отношении оккупированных территорий не была выполнена Израилем, благодаря безоговорочной поддержке Соединенных Штатов.
Разочарование исламских стран, управляемых коррумпированными и некомпетентными правительствами - союзниками Запада стали причиной растущей неприязни их народов к якобы демократической системе, ухудшающей их положение. Политические партии - в тех государствах, где к ним существует терпимое отношение - лишились какого бы то ни было доверия к себе, а выборы воспринимаются как ритуал, где выгодные власти результаты организуются заблаговременно. В подобной ситуации социально-религиозные заявления постепенно пришли на смену языку политики. Нисколько не сомневаюсь в том, что, если принципы демократии, которыми Буш оправдывал противозаконную оккупацию Ирака, применить сегодня к Индонезии или Марокко, то исламисты получат здесь поддержку большинства, как получила партия Реджепа Эрдогана (Recep Erdogan) в Турции, ХАМАС в Палестине и религиозная шиитская коалиция в Ираке. Подобная реальность должна заставить нас задуматься и избежать таких смертоносных уравнений как мусульманин=исламист=террорист. Каждая страна, каждая региональная ситуация должна быть проанализирована точно и конкретно. Обобщения - наш худший враг. Пакистан - это не Иран, и ни Египет, ни Саудовская Аравия, ни Марокко, ни Ливия. Отойти от этих предпосылок - значит посеять ветра, благоприятствующие глобальному проекту радикальных салафистов и провозглашенному Хантингтоном (Huntington) столкновению цивилизаций.
4. Принципы демократии, сложившиеся на Западе в результате двух столетий интеллектуальной и политической борьбы, являются непреложными, несмотря на бесконечные попрания этих принципов со стороны самопровозглашенных вестников демократии с их всевозможными колониальными и неоколониальными войнами, агрессиями и бесчинствами. А потому нет ничего удивительного в том, что жертвы подобных притеснений воспринимают их как пустое проявление лицемерия. Палестинцы, изгнанные более полувека назад из своих домов и вынужденные с того времени тесниться в аду Газы не могу понять наше категоричное отстаивание этих принципов. Полагать, что мученичество Сараево, геноцид Сребреницы и уничтожение Грозного, потрясающе показанное в фильме Манон Луазо (Manon Loizeau), пройдут нам даром - значит жить на другой планете.
Должны ли мы вступить в соперничество, предъявляя своих мертвых в ответ их мертвым? Должны ли мы дать им вспомнить погибших в Палестине, Боснии, Ираке или Чечне, чтобы сказать о тысячах безвинно убиенных в Нью-Йорке, Лондоне или Мадриде? Вспомнить дух крестовых походов, к которому взывают самовлюбленные представители правых интеллектуалов в борьбе с безумным джихадом Бен Ладена и его кровавых соратников? Экстремисты взаимно поддерживают и питают настроения друг друга, и самое худшее - это играть им на руку.
Настаиваю: уважение к чужим ценностям, в той степени, в которой они достойны уважения - основа демократического общества. По указанной причине ни полигамия, ни дискриминация женщины, ни распространенный у проживающих южнее Сахары и в окрестностях Нила народов обычай обрезания женщин неприемлемы и не соответствуют европейскому обществу. В отношении же других религиозных аспектов, которые мы полагаем достойными уважения, должно присутствовать почтение.
5. Печальный пример с публикацией в датском издании 'Jyllands-Posten' выявляет жестокую реальность многогранности и двусмысленности проблемы. Карикатура на Магомета с тюрбаном-бомбой на голове - скрытое приравнивание мусульман к террористам - кажется мне обобщением насколько несправедливым, настолько же и оскорбительным. Лишенная какой бы то ни было художественной ценности, - на что можно было сослаться в случаем с Салманом Рушди - и политические вредоносная, эта карикатура подливает масла в огонь трудно разрешимого конфликта цивилизаций, фитиль которого зажгли террористы 11 сентября. Лишь незначительное число мусульман можно назвать террористами, но десятки, а, возможно, и сотни миллионов могут посчитать себя оскорбленными этими карикатурами и с яростью отреагировать на них. Магомет - не Бен Ладен, точно также как Иисус не был Великим Инквизитором. Ни один из знатоков обширного арабо-мусульманского мира не согласился бы с публикацией карикатур, при всей легальности подобного действия, если бы у него была возможность сделать это. Рациональная критика собственного и почтение к тому чужому, что может вызывать наше уважение, - поведение, явно противоположное экзальтированному патриотизму ультранационалистов и ксенофобов - должны стать компасом, указывающим нам пусть в том неспокойном океане, который мы пересекаем. Речь не идет о капитуляции перед угрозой врагов-фанатиков, а о предупреждении о тех различиях, что существуют между в большинстве своем прагматичным и свободомыслящим обществом и обществом верующих.
Демократия должна строго держаться своих принципов и не сдавать своих позиций, но применение законов демократического общества требует гибкости. Полностью согласен с тем, что написали в своих редакционных статьях газеты 'The Guardian' - 'была бы неуместна, например, перепечатка антисемитской карикатуры вроде тех, что публиковались в нацистской Германии' - и 'The Financial Times' - 'свобода выражения своего мнения - одна из наиболее ценных наших свобод. Но она не абсолютна: она не включает в себя право кричать 'пожар!' в заполненном до отказа театре'. Свобода даже минимально не освобождает нас от ответственности, а газета 'Jullands-Posten' не продемонстрировала никакой ответственности. Если считать, что публикация редакционной статьи с заголовком 'Каталонцы хотят расчленить Испанию!' в нашем напряженном обществе была бы безрассудством, то карикатуры с тюрбаном-бомбой - еще большее безрассудство во взрывоопасной ситуации, усугубляемой происходящим на Ближнем Востоке. Огня и без того достаточно, чтобы подбрасывать в него еще хворост!
Со своей стороны - и ни на йоту не отступая от защиты свободы выражения мыслей - я присоединяюсь к поддерживаемому ООН и председателем испанского правительства проекту 'Альянса Цивилизаций' в качестве наилучшего противоядия от раскручиваемой экстремистами обеих сторон спирали безответственности и насилия.
Хуан Гойтисоло - испанский писатель, в настоящее время живет в Марокко.
