Возможно, ключ к разрешению кризиса вокруг иранской ядерной программы находится в руках у Сергея Кириенко. Бывший премьер России, возглавляющий сегодня 'Росатом' (Российское агентство по атомной энергии), встретится на этой неделе с иранской делегацией, чтобы обсудить предлагаемую сделку, согласно которой Москва будет поставлять Ирану обогащенный уран для его атомных электростанций, в том числе построенного россиянами реактора в Бушере. Поначалу Тегеран отверг этот план, но сегодня, когда ему грозят санкции Совета Безопасности, вновь проявил к нему интерес. Корреспондент 'Newsweek' Оуэн Мэттьюс побеседовал в Москве с Сергеем Кириенко, который надеется, что это соглашение, помимо прочего, принесет дополнительные прибыли и без того высокодоходной российской атомной промышленности. Приводим отрывки из этого интервью:
Вопрос: Какова ситуация с вашим предложением иранской стороне?
Ответ: Россия уже заключила одно соглашение с Ираном - о возвращении отработанного ядерного топлива в Россию. Оно гарантирует, что это топливо не будет использовано для получения плутония. Во-вторых, мы выдвинули предложение о создании совместного предприятия по обогащению урана на российской территории - при условии, что Иран будет участвовать в его финансировании. В обмен он получает гарантированные поставки обогащенного урана - но не доступ к технологии его обогащения. То есть мы берем уран, обогащаем его здесь у нас, и поставляем [иранцам] готовое топливо. А после использования - забираем его назад. Это означает, что мы контролируем два самых 'чувствительных' этапа технологического цикла. Таким образом, устраняется опасность того, что развитие атомной энергетики в Иране - или любой другой стране - может поставить под угрозу режим нераспространения.
Вопрос: Согласятся ли иранцы на эти условия?
Ответ: Предложение обсуждается. На данном этапе наши переговоры касаются конкретных юридических, технических и финансовых деталей. Со своей стороны, Россия полностью готова к созданию такого предприятия по обогащению урана - мы определили, на каких заводах его можно было бы разместить, и составили проект контракта. Мы готовы в технологическом, финансовом и организационном плане. Условия нашего предложения ясны, прозрачны для международного сообщества. Принимать его или нет - зависит от иранцев, и я не могу сказать, каким будет их решение.
Вопрос: МАГАТЭ сообщает, что Иран намеренно скрыл важные элементы своей ядерной программы от инспекторов. Вы верите, что ядерная программа Тегерана преследует исключительно мирные цели?
Ответ: На мой взгляд, о доверии здесь речь не идет. Международную безопасность и международное право нельзя ставить в зависимость от такой субъективной вещи, как доверие. Мы считаем, что любая страна мира, соблюдающая международные нормы и допускающая инспекции МАГАТЭ, имеет право развивать атомную энергетику. Никто не должен лишать других этого права. В то же время, позиция России в отношении Ирана или любой другой страны заключается в том, что им категорически запрещено нарушать принципы нераспространения. На наш взгляд, предложения, которые сегодня вносит Россия, позволяют решить 'иранскую проблему'.
Вопрос: Как вы можете гарантировать, что мирные ядерные технологии будут отделены от технологий по созданию оружия?
Ответ: Страны, не имеющие программ развития ядерной энергетики, хотят иметь доступ к дешевой электроэнергии. Отказывать им в таком доступе - нарушение норм международного права. Это дискриминация. Наша позиция состоит в том, что мы должны помогать этим странам преодолеть 'энергетическую нищету' - но в то же время мы отвечаем за предотвращение угрозы распространения ядерного оружия. Необходимо выработать некие единые правила действий в подобных ситуациях. Иначе ситуация, возникшая сегодня с Ираном, повторится с другими странами. Государства, обладающие технологиями полного ядерного цикла, должны договориться о создании скоординированной системы, а не пытаться решать такие проблемы по мере их возникновения.
Вопрос: Какой системы?
Ответ: [Российский президент] Владимир Путин выступил с предложением о развитии международного сотрудничества по четырем направлениям: создавать международные центры по обогащению урана вроде того, что мы предлагаем иранцам; международные центры по переработке и хранению отработанного ядерного топлива; центры по подготовке и аттестации персонала ядерных электростанций; и вести международные научные исследования по созданию ядерно-энергетических технологий, безопасных с точки зрения нераспространения ядерного оружия. Многие из этих идей выражает и президент Соединенных Штатов.
Вопрос: То есть и США должны строить центры по обогащению урана?
Ответ: Такие центры должны быть, как я уже сказал, именно международными. Было бы очень хорошо, если бы Соединенные Штаты обеспечили создание таких центров на своей территории. В этом могли бы участвовать и еще несколько стран. Таким образом, у потенциальных пользователей ядерной энергией появиться выбор.
Вопрос: Появятся ли у России новые 'покупатели' для ее ядерных технологий?
Ответ: Мы считаем, что существующая энергетика, основанная на ископаемом топливе, не в состоянии поддержать столь быстрый экономический рост, который наблюдается по всему миру. Общемировой баланс в производстве электроэнергии сдвинется в сторону ядерной энергетики - единственного из имеющихся у нас источников, способного развиваться 'нога в ногу' с масштабным ростом спроса на электроэнергию в мировой экономике.
