Мягко говоря, 1 января западных руководителей ждал холодный душ, когда они узнали, что президент Путин поставил под угрозу снабжение Европы газом, перекрыв кран Украине. А ведь они все, особенно Франция и Германия, последние годы не переставая твердили, что стабилизация в России идет семимильными шагами. Розовые очки до сих пор мешают им разобраться в новой газовой политике Кремля.
Самым интересным в этом весьма неприятном деле было то, что демонстрация силы пришлась на первый же день председательства России в Большой восьмерке. Несмотря на свои мечты о торжественном вхождении в узкий круг самых промышленно развитых мировых держав, Владимир Путин решился поставить под удар энергетическую репутацию своей страны. Почему? Хотел ли он кого-то запугать?
Напомнить миру о том, что Россия остается единственной доминирующей державой на территории своей бывшей империи, несмотря на череду демократических 'цветных революций'? Или испытать Запад на прочность?
В западных министерствах иностранных дел уже давно ломают голову над этими вопросами. Ведь Европа, подобно страусу, надеялась, что, закрывая глаза на впечатляющее сокращение гражданских свобод в России и жестокость грязной чеченской войны, она чудесным образом сможет приручить российского партнера.
Но случилось как раз обратное. Внутренняя антидемократическая политика, которой придерживается Путин с самого момента своего прихода к власти, уже отразилась на внешней политике России и привела к драматической смене ее курса.
Когда бывший офицер КГБ с тусклыми глазами стал весной 2000 г. императором всея Руси, его наступление на олигархов, владевших крупными медиа-холдингами, а также на влиятельных губернаторов регионов, которых справедливо обвинили в приватизации государственного имущества за копейки, оправдывалось необходимостью 'восстановления государства'. Запад, успокоенный поддержкой Путина после 11 сентября, ни капельки не тревожился и практически приветствовал шаги, которые он считал легитимной борьбой с акулами дикого капитализма. Не отдавая себе отчета в том, что, прикрываясь благими намерениями, новый хозяин Кремля снова запустил страшное красное колесо, которое на протяжении веков перемалывало все противовесы государственной власти на русской земле.
И вот, шесть лет спустя, итоги такой политики весьма поучительны для нас. Прессу, за исключением нескольких газет, одной радиостанции и Интернета заставили замолчать, парламент, который уже при Ельцине не пользовался большим влиянием, стал простой регистрационной палатой принимаемых в Кремле решений, состоящей из верных солдат партии Путина. Правосудие, после недолгих незаконченных еще при Ельцине реформ, также испытывает на себе значительное давление исполнительной власти. Укрощены и регионы. Что же касается экономической власти, то и она перешла в руки великого князя. Яркий пример тому - дело 'ЮКОСа', когда империя одного из самых влиятельных российских бизнесменов Михаила Ходорковского после процесса, проведенного по указке Кремля, была разобрана на кусочки. В общем, политическая и экономическая сферы были настолько зачищены, что теперь там трудно найти хоть какой-то противовес существующей власти. Кроме правозащитных НПО, деятельность которых оказалась под угрозой после принятия нового закона, несогласных практически не осталось.
Больше всего в этом марш-броске к авторитаризму поражает стремление раздавить противника. Навязчивая идея полного контроля, которой бредят бывшие офицеры КГБ, наводнившие российские властные структуры. Это больше, чем веяние старого, коммунистического режима. Та же жестокость и стремление все контролировать наблюдаются и в дипломатической сфере. Открыто демонстрируя желание вернуть себе лидирующую роль на территории бывшей империи и вскармливая все более популярный национализм, основанный на чувстве ущемления своих прав, путинская Россия рассчитывает на силовые отношения, в частности, в экономической сфере, чтобы добиться и политического влияния. И этот новый подход оказывает естественное влияние и на отношения с Западом, который обвиняют в том, что он собирается учить Москву демократии, втайне пытаясь ее ослабить.
Новой особенностью путинского подхода является то, что российские власти не приемлют теперь никакой критики своих нападок на гражданские свободы во имя странного понятия 'суверенная демократия'. 'У нас свой путь развития среди великих держав, и мы никому не даем уроков', - не устает повторять Владимир Путин. Его совершенно не волнуют 'общие ценности', ориентир на которые предполагает, к примеру, сотрудничество с Европейским Союзом. 'Россия не согласна на статус младшего брата США и ассоциированного партнера ЕС, - отметил политолог Дмитрий Тренин в дискуссии на радио 'Эхо Москвы' - у нее теперь только два союзника - нефть и газ'.
Нефтедоллары, рекой текущие в Стабилизационный фонд, вскружили Кремлю голову, он чувствует себя в состоянии вести мировую игру на самом высоком уровне в одиночку - это его высшая цель. И, заботясь о своей выгоде, он не стесняется бряцать газовым оружием и сотрудничать с авторитарными азиатскими режимами. Неважно, что за этой иллюзией мощи скрывается страна, измученная коррупцией, насилием и демографическим спадом. В отсутствии противовесов, которые могли бы поставить под сомнение выбор власти, под дождем пьянящей энергетической денежной манны, 'политическую кухню' Кремля захлестнули эмоции и идеология. Об этом говорит и его поведение во время 'оранжевой революции', когда Россия получила геополитическую пощечину из самого центра своей бывшей империи, поскольку была совершенно оторвана от украинской реальности. Похоже, что в таком же ослеплении Россия находилась и во время газового кризиса, не понимая, что рубит сук, на котором сидит, заставляя Запад усомниться в своей энергетической надежности.
'Именно чувство безнаказанности заставляет Россию упорствовать, - говорил в прошлую пятницу социолог Борис Дубин. - Внутри страны, как и за границей, никто не спешит выразить свой протест против подобных отклонений. И Кремль продолжает гнуть свою линию'. В продолжение этой темы один из европейских дипломатов, работающих в Москве, признал, что 'Западу не хотелось бы наказывать Россию', учитывая ее ключевую роль в таких сложных вопросах, как иранские ядерные разработки.
* Ведущий репортер иностранной службы Фигаро.
