'Восход Кремля: Россия при Владимире Путине и конец русской революции' (Kremlin Rising: Vladimir Putin's Russia and the End of Revolution) - Питер Бейкер (Peter Baker) и Сьюзен Глассер (Susan Glasser), Scribner, 464 стр., $27,50
Десятки лет в коллективе Washington Post должность шефа московского бюро считалась одним из самых почетных назначений и в разное время доставалась самым крупным журналистам, работавшим в газете.
____________________________________________________________
В советскую эру здесь было интересно - во времена 'Холодной войны' новости из Советского Союза попадали прямиком на первую страницу. По-своему захватывающим процессом был его распад, после которого в 90-е годы в России началось создание новой политической и экономической системы. Это было время больших дел, сочных персонажей, трудных аналитических проблем и взрывоопасной политики - в 1993 году был расстрел парламента, в 1994-м - вторжение в Чечню, в 1996-м - проблемное переизбрание Бориса Ельцина, в 1998-м - финансовый кризис. Неудивительно, что книги о советской и российской политике, написанные корреспондентами Post, относятся к числу лучших литературных произведений на эту тему на английском языке.
И вот летом 2000 года, когда я впервые встретил Питера Бейкера и Сьюзен Глассер, приготовившихся вступить в ведение российским бюро на четыре года, мне стало их жаль. После потрясающей истории 90-х годов к тому моменту казалось, что драматизму российской действительности настал конец. Экономика России легко вышла из кризиса 1998 года, и в течение последних двух лет до прибытия в Москву Бейкера и Глассер демонстрировала устойчивый рост. Экономический рост хорош для самих русских, но далеко не так хорош для журналиста: написать статью о том, как IKEA расширяет сеть своих магазинов, можно только раз. Вторая статья на такую тему в газету уже не попадет.
Российская политика также представлялась в то время стабильной и скучной - новый президент России Владимир Путин всячески стремился дистанцироваться от своего бывшего патрона Бориса Ельцина. Здравый смысл при этом, однако, подсказывал, что по сути Путин должен был не менять ельцинский курс, а продолжать его политику, ибо в этих кругах Путин был новичком и самостоятельной политической базой не располагал. Поэтому - и так посчитал бы любой аналитик - движения Путина должны были быть очень сильно ограничены сложным клубком взаимоотношений между государством и олигархами, в последние годы правления Ельцина фактически захватившими российское политическое поле. Господи, как это все скучно, о чем, скажите, писать вновь прибывшим, суждено ли им увидеть свое имя на первой полосе? Словом, мне стало их жаль.
Кроме всего прочего, до назначения в Москву Глассер и Бейкер не знали ни о самой России, ни о старых (и порядком навязших в зубах) спорах о ее будущем между оптимистами и пессимистами практически ничего. Новые начальники московского бюро представляли собой, в сущности, два совершенно 'пустых кувшина', и в первом приближении это показалось мне очень крупным недостатком. Ведь теперь, думал я, им не уйти от того, чтобы болтаться по России - как в прямом, так и в переносном смысле, - и, сдувая пыль с побитых молью клише, пописывать обо всем том, о чем пишет любой иностранный журналист вскоре после приезда в Москву: о богатстве этого города, о преступности и коррупции, об апатии русского народа и тому подобных вещах.
Практика показала, что я самым серьезным образом ошибся - как в отношении России, так и в отношении Бейкера с Глассер. В экономике хотя и происходили время от времени более-менее серьезные потрясения вроде ареста миллиардера Михаила Ходорковского и конфискации его активов, все шло, по большому счету, так же, как и тогда, когда Бейкер и Глассер начали работу в Москве. Что же касается политики, то здесь дело обернулось совершено иным образом.
В политике, как блестяще - причем на основе огромной документальной базы - рассказывают авторы 'Восхода Кремля', центральным событием нескольких последних лет стал дрейф России в сторону авторитаризма. При этом свежий взгляд на это событие не только не стал для Бейкера и Глассер препятствием, не только дал книге популярность в чисто повествовательном качестве, но и определил ее ценность в аналитическом плане. Ведь Бейкер и Глассер не просто 'в поисках жареного' набросились на рост автократии. Нет, просто рост автократии был наиболее заметным событием сам по себе, а они, как честные журналисты, должны были освещать его. На сегодня их рассказ самый лучший способ полностью понять суть происходящего в путинской России.
Первой по-настоящему серьезной журналистской задачей для Бейкера и Глассер стала борьба Путина за контроль над вещательной программой НТВ, крупнейшего на тот момент российского независимого телеканала. В подробностях той истории перемешались сложные структуры собственников, юридические анахронизмы и анахронические толкования законов; жертвой на этот раз стал не второй Андрей Сахаров, а успешный бизнесмен Владимир Гусинский. Правда, голая суть скандала была достаточно проста: телеканал Гусинского, а также его газета и еженедельник, передавали новости и распространяли мнения, не нравившиеся Кремлю, поэтому Кремль со товарищи использовали все имевшиеся у них юридические возможности для того, чтобы выдавить его из страны, а его медиаактивы отдать другим владельцам, более склонным к сотрудничеству.
Во-первых, как в своих репортажах, так и теперь в книге Бейкеру и Глассер удалось тонко разобраться во всех хитросплетениях борьбы между Гусинским и Кремлем и при этом не дать мелким подробностям заслонить реальное значение этого эпизода и силу его негативных последствий для демократии в России. В том, что они писали о конце НТВ, высокопрофессиональная журналистика блестяще сочетается с непредвзятым и подробным толкованием фактов. Бейкеру и Глассер удалось не допустить преувеличений и излишних обобщений и при этом убедительно показать, что делать ценные выводы о конечном результате противостояния действительно возможно - даже в том случае, когда противоборствующие стороны окрашены не в черный и белый цвета, а в различные оттенки серого. А внимание, которое Бейкер и Глассер оказывают указаниям на источники и документацию, делает их книгу настоящим справочником, к которому еще долгие годы будут обращаться ученые и аналитики.
Тонкая смесь журналистики и аналитики красной нитью походит через всю книгу. Тема эрозии плюрализма выходит далеко за рамки главы, посвященной средствам массовой информации; она снова проявляется там, где авторы пишут об установлении в России 'диктатуры закона' (а не 'власти закона'), о парламентских выборах 2003 года, о президентских выборах 2004-го и об аресте Ходорковского.
'Восход Кремля' вызывает у читателя единственную реакцию - тревогу за судьбу демократии в России. С того момента, как книга вышла из печати, кривая этой тенденции идет все время вниз. Парламент в последнее время рассматривает новые законы, по которым государство получит неизмеримо большее влияние на жизнь гражданского общества, а деятельность иностранных и международных неправительственных организаций может вообще запретить.
В обмен на отход от демократического пути и изоляцию российского общества от остального мира Путин пообещал российскому народу безопасность и экономическое процветание. По его установке, более автократический и менее плюралистический режим может сделать российское государство сильнее и эффективнее. Предварительная оценка Бейкера и Глассер, которую они косвенно дают путинской гипотезе относительно противопоставления типа политического режима экономическому росту и безопасности, довольно противоречива.
Глава, в которой обсуждается экономический рост, переживаемый страной при Путине, посвящена 'русскому бумтауну' Москве. Трудно сказать, имеет ли к этому росту какое-либо отношение рост авторитаризма при Путине - ни о каких причинно-следственных связях, ни подтверждающих, ни опровергающих это, в книге не говорится. Однако, описав семью, в которой дочь работает в Москве и весьма неплохо себя чувствует, а сын сидит в беспросветном провинциальном городе, авторы 'Восхода Кремля' ухватывают, кроме всего прочего, неравенство, порождаемое нынешним ростом российской экономики.
Прочитав эту книгу, также начинаешь понимать, почему экономический рост стал затычкой, не дающей прорваться общественной критике путинского авторитаризма. Как объясняет один москвич, которому московский бум принес благосостояние, 'Читателям 'Космо' не интересно читать ни о политике, национализме, терроризме, вообще ни о чем неприятном'. И на такие сделки - экономическая свобода в обмен на свободу политическую, когда получаешь возможность читать Cosmopolitan, хотя при этом и теряешь возможность смотреть независимое НТВ - множество представителей российского среднего класса в обозримой перспективе готово идти еще не раз.
Надо, однако, отметить, что обещания Путина поднять уровень безопасности так и не были реализованы. Режим стал более авторитарным, но государство Путина не в силах бороться с терроризмом более эффективно, чем то государство, которое досталось ему в наследство в 2000 году. В 'Восходе Кремля' слабость этого государства показана захватывающе и душераздирающе - от картин загнивающей армии и теракта в центре Москвы на представлении 'Норд-Оста' в 2002 году до заключительной главы - ужасающего захвата заложников в Беслане в 2004-м. Читая все эти главы, в особенности главу о Беслане, понимаешь, насколько серьезной в России остается террористическая угроза и как ужасающе неумело российское государство пытается бороться с терроризмом.
Но, если эрозия демократии в России столь серьезна, как об этом пишут в 'Восходе Кремля', возникает вопрос: почему ее как бы совсем не замечает президент Буш? В своей второй инаугурационной речи и во многих других сильных выступлениях Буш взял на себя обязательство выступать против тирании и стоять на стороне демократических сил во всем мире - но, встречаясь с Путиным, он продолжает молчать, хотя Россия за то время, что Буш был президентом, пережила такой откат от демократического пути, какого не случилось ни в одной другой стране мира. В тех частях книги, где речь идет о дипломатии, Бейкер и Глассер лишь подбираются в ответу на этот вопрос. По этому предмету необходимо писать отдельную книгу, но к каким-то объяснениям прийти можно, даже прочитав лишь это - действительно одно из лучших в своем роде - повествований об эре Путина. Прочитав 'Восход Кремля', нельзя не проникнуться тревогой за судьбу России в ближайшем будущем.
В следующий раз, когда Натан Щаранский (Natan Sharansky) наведается в Белый дом со своими советами о том, как распространять свободу по всему миру, пусть он даст президенту почитать 'Восход Кремля'.
Майкл Макфол, старший научный сотрудник Гуверовского института (Hoover Institution) и преподаватель политологии Стэнфордского университета, недавно написал книгу 'Между диктатурой и демократией: политические реформы посткоммунистической России' (Between Dictatorship and Democracy: Russian Postcommunist Political Reform) в соавторстве с Николаем Петровым и Андреем Рябовым.
