Россия на шестом году пребывания Путина на посту президента снова обретает чувство собственного достоинства. Для этого есть основания. Снова наведен порядок во внутренней политике, - по меньшей мере, порядок, как его понимает Кремль: парламент и Совет Федерации находятся под контролем. Губернаторы снова назначаются с определенными оговорками президентом. Олигархи лишены власти. Экономика процветает. Ее стратегически важные сектора находятся под государственным контролем. Сопротивление в Чечне подорвано. Телеканалы следуют правительственным курсом. Критически настроенные неправительственные организации действуют, проявляя большую осторожность.
В понимании Кремля подобные процессы служат цели усиления России как великой державы. Путин взял эту линию еще в начале своего президентства. Теперь по его выступлениям и действиям его эмиссаров на международной арене становится понятно, что он близок к своей цели. Россия в настоящее время председательствует в Большой Восьмерке и будет вскоре председательствовать в Совете Европы. Она претендует на развитие "стратегического партнерства" с самыми важными действующими лицами на международной арене: с США, ЕС, Китаем и Индией. Программы в области ядерной стратегии создают впечатление, будто Россия по-прежнему является ровней США.
Москва снова с большей уверенностью выступает на постсоветском пространстве. Видимо, удалось избавиться от страха перед повторением украинской Оранжевой революции в других регионах на этом пространстве. Даже в Киеве возвращаются представители старой власти, если считать, что их вообще когда-то лишали власти. Конфликты в Приднестровье и на Южном Кавказе заморожены в пользу Москвы. В Средней Азии дело идет с помощью тамошних авторитарных режимов и Шанхайской организации сотрудничества к ликвидации военного присутствия Соединенных Штатов и нейтрализации их политического влияния. В ближневосточном конфликте Москва выступает в качестве посредника между Израилем и палестинцами. Ссылаясь на крайне нестабильную политическую ситуацию на Ближнем и Среднем Востоке, и используя растущие потребности США и ЕС в импорте, Россия вступает умело в игру как великая энергетическая держава и гарант "энергетической безопасности".
Все эти позитивные с российской точки зрения процессы сходятся воедино в ядерном споре с Ираном: России отводится решающая роль в урегулировании конфликта. Действительно она, кажется, будто предназначена для роли посредника как полноправный член Совета Безопасности, сосед и важный торговый партнер Ирана и поставщик обычных видов вооружения и ядерных технологий. Как показывают переговоры в Москве, эту роль, судя по всему, следует воспринимать всерьез. Переговоры идут вокруг российского предложения о создании на паритетных началах совместного предприятия по обогащению урана. Иран превращал бы уран на ядерном объекте в Исфагане только в урановый гексафлорид. Полученный гексафлорид отправлялся бы затем в Россию, где подвергался бы обогащению с использованием российского оборудования. Приемлемым и для "тройки" ЕС (Германия, Великобритания, Франция) и США был бы вариант, когда бы Иран был лишен необходимых технологий для обогащения урана, и был бы снова установлен контроль со стороны Международного агентства по атомной энергии.
Этим предложением Путин устанавливает баланс. С одной стороны, он хочет доказать надежность России как ответственного действующего лица на международной арене и не допустить, чтобы на южном фланге России появилась опасная ядерная держава. С другой стороны, он продолжает отвергать международные санкции в отношении Ирана и намеревается расширять политические и экономические отношения с этой страной.
Сомнительно, чтобы это удалось. Исламская республика и в прошлом не исполняла роль, отводившуюся ей Москвой. Еще в октябре 2004 года министр иностранных дел Сергей Лавров говорил, что Россия "может всегда рассчитывать на Иран как на стратегического партнера в регионе". Путин еще в феврале 2005 года был убежден, что "Иран не имеет намерений строить атомную бомбу". Сегодня он оказывается в конфронтации с режимом, который поддерживает тесные связи с Сирией, помогает движениям "Хизболла" в Ливане и ХАМАС в палестинских областях и грозит стереть Израиль с географической карты. И вот российский министр иностранных дел говорит уже о "подозрении", что иранская ядерная программа "имеет секретный военный аспект".
Перспектива успеха наведения баланса сомнительна и по другой причине. Дело в том, что Иран одобрил бы российское предложение, если бы Москва стала представителем международного сообщества, осуществляющим вместе с Международным агентством по ядерной энергии контроль, чтобы было исключено военное применение ядерной программы. Тегеран мог бы рассмотреть этот вопрос в качестве временного "решения".
Оценивая перспективы на успех российских посреднических усилий, было бы не плохо напомнить другие примеры. Так, Путин после переговоров с Ким Чен Иром (Kim Jong-il) в Пхеньяне в июле 2000 года объявил, что Северная Корея откажется от военных ракетных программ, если в распоряжение страны будет выделена спутниковая техника для использования в гражданских целях. Чуть позднее северокорейский президент выразил удивление по поводу сказанного Путиным. Все это было шуткой, сказал он.
Автор материала - эксперт по России в берлинском Фонде науки и политики.
