До 11 сентября 2001 г. многие считали, что глобализация способствует миру и стабильности. Однако в последние пять лет само это понятие стало вызывать во многих регионах мира нервозную реакцию. Беспокойство вызывает не состояние глобальной экономики, - она как раз демонстрирует отменное 'здоровье' - а 'система управления' современным миром. В частности, многие с недоверием относятся к единственной сверхдержаве и все больше сомневаются в правильности политики, которую Америка пытается навязать всем остальным.
Администрация Буша все больше увязает в иракской 'трясине', но многие считают, что эту проблему можно решить быстро и легко. Так, по мнению критиков Белого дома, президенту достаточно отказаться от воинственной риторики, чтобы отношение к США во всем мире радикально изменилось. Многие вашингтонские чиновники уверены: если международное сообщество поймет, что они действительно хотят лишь мира, процветания и демократии для всех, критика в адрес США сойдет на нет. При всей ошибочности подобных оптимистических представлений, они являются характерной чертой одной дилеммы, постоянно возникающей в условиях взаимосвязанного мира. Проведем историческую параллель: в 1776 г., когда в Америке была принята Декларация независимости, вышли в свет первые тома основополагающих трудов Адама Смита (Adam Smith) и Эдварда Гиббона (Edward Gibbon) - 'Богатство народов' ('The Wealth of Nations') и 'Упадок и разрушение римской империи' ('The Decline and Fall of the Roman Empire'), в которых авторы пытались на примерах из прошлого высветить проблемы, возникшие у Британии в результате очередной 'глобализации' - в ту эпоху она тоже происходила.
В этих монументальных трудах Смит и Гиббон исследовали, в частности, явление, которое можно назвать 'древнеримской дилеммой'. По сути, речь идет о том, что мирная торговля зачастую рассматривается как инструмент построения стабильного, процветающего и взаимосвязанного международного сообщества. Однако мирное и либеральное экономическое устройство одновременно порождает внутриполитические конфликты, а также международное соперничество, и даже войны. Это, в свою очередь, подрывает, а в конечном итоге и разрушает систему международной торговли, а также основы процветания и интеграции. В результате возникает заколдованный круг или ловушка, выбраться из которой почти невозможно.
Миропорядок, основанный на либерализации торговли, сам себя губит и разрушает; не случайно заключительные (и на удивление мало известные) главы книги Смита окрашены в мрачные тона, полностью контрастирующие с первыми разделами, посвященными оптимистическим перспективам гигантского роста производства, который станет возможным благодаря международному разделению труда.
Главная проблема, выявленная Гиббоном и Смитом, заключается в том, что для функционирования систем со сложной организацией - будь то отдельное государство или международные отношения - необходимы четкие правила. Однако мы не всегда готовы добровольно подчиняться правилам - их соблюдение обеспечивается в том числе и принудительными методами. Кроме того, сами правила еще нужно сформулировать. Но разработка правил и забота об их соблюдении относятся к функциям власти, а власть никогда не распределяется равномерно - она непременно сосредоточена в каких-то центрах.
Даже когда речь идет о правилах, принимаемых добровольно, в рамках переговоров, в подсознании договаривающихся сторон все равно живет память о некоем 'властном акте', на них падает густая тень могучей гегемонистской силы - тень грозного 'Рима'.
Тенденция к подрыву и разрушению обусловленного правилами порядка проявляется в тех случаях, когда возникает ощущение, что существующие правила представляют собой акт произвола и несправедливости, что они отражают интересы некоей силы, высокомерно демонстрирующей свое имперское могущество, навязывая их другим.
Власть защищает торговлю и мир, но как таковая она, очевидно, не является абсолютным благом. Влияя на характер социальных процессов, власть постоянно подпитывает и усиливает саму себя. Чтобы понять этот процесс, достаточно вспомнить известные афоризмы о том, что власть действует как наркотик, власть разлагает - они характеризуют особенности поведения тех, кто ею облечен. Причем, даже если самому носителю власти удается выстоять перед искушением, другие все равно подозревают его в подобной 'наркомании'.
Те, кто верит в благотворность правил, единых для всех, и сторонники противоположной точки зрения - о том, что за любыми правилами стоят чьи-то властные интересы - по сути, говорят на разных языках. Каждая из сторон воспринимает понятие власти настолько по-разному, что ее концепция попросту отрицает противоположную. Альтернативная точка зрения отметается как результат наивности или идеологической зашоренности: так и вспоминаешь знаменитое сравнение Роберта Кейгана (Robert Kagan), заметившего, что по восприятию мира американцы и европейцы настолько отличаются друг от друга, как будто живут на разных планетах. В качестве подходов к проблеме оба эти взгляда напоминают 'оптический обман', которым славится Мориц Корнелиус Эшер [Maurits Cornelius Escher - известный голландский художник - прим. перев.]: на его картинах окружности 'выплывают' над поверхностью или 'уходят вглубь', но зритель не может увидеть то и другое одновременно. В конкретный момент времени он видит фигуры только в одной перспективе.
И политики, и те, кто их критикует, не в состоянии понять этого парадокса, когда пытаются найти ответ на глобальные вызовы - например угрозу терроризма или распространения ядерного оружия. Ирак уже поставил их в тупик; теперь на очереди Иран.
Если корень угрозы - в недовольстве последствиями модернизацией, если питательной средой для терроризма и насилия становятся нищета и обездоленность, то эффективным лекарством от этой болезни должен стать экономический рост и более справедливое распределение богатств. Если же, напротив, все дело в глубочайших культурно-цивилизационных различиях, то единственной адекватной реакцией должна быть имперская завоевательная политика. Сегодняшние дискуссии, особенно после терактов 11 сентября, во многом вращаются вокруг этих полярных точек зрения. Вопрос ставится так: что делать промышленно развитым странам с 'варварами', вставшими у ворот: откупиться от них или одолеть силой оружия?
Однако оба эти варианта представляют собой разные элементы старого, но неэффективного 'древнеримского рецепта': покорить 'варваров', а потом дать им процветание. Разница лишь в том, на какую из составляющих делается акцент. Первый элемент символизирует 'воинственное высокомерие', второй - 'высокомерие покровительственное'. И в том и в другом случае средство достижения цели - усилить гегемонию и модернизацию.
Однако существует альтернатива модели 'вызов-ответ', неизбежно порождающей столкновение цивилизаций. Противоположный путь - это диалог в рамах 'естественного права', разделяемого обеими сторонами.
Политикам промышленно развитого мира следует отказаться от мысли о том, будто технический прогресс автоматически несет с собой процветание, а значит, как по волшебству, и решение проблемы ценностных разногласий. Им необходимо обдумать вопрос о ценностях и традициях, и четко высказаться по этому поводу.
Общая черта исламской и европейской традиций - уважение к человеческому достоинству; но как сегодняшняя Америка докажет, что и она разделяет эти ценности?
Самым уместным первым доказательством готовности США не только изобретать, но и уважать общечеловеческие ценности могло бы стать решение проблемы с тюрьмой Гуантанамо-бей.
Гарольд Джеймс - профессор истории и теории международных отношений в Школе имени Вудро Вильсона (Woodrow Wilson School) при Принстонском университете. Его книга 'Римская болезнь'('The Roman Predicament') выходит в мае этого года
