Образ Ариэля Шарона, лежащего в коме в израильском госпитале, преследует нас неотступно. Здесь налицо трагедия воина, сражавшегося - порой безжалостно - во всех войнах Израиля, но оказавшегося бессильным именно в тот час, когда он был на пороге драматической переоценки стратегии безопасности своей страны. И, судя по всему, этот боевой генерал переступил через свое суровое прошлое, чтобы показать обеим сторонам, что серьезный мирный процесс требует жертв.
Серьезный мирный процесс подразумевает взаимную готовность к компромиссам. Однако традиционная дипломатия работает наиболее эффективно тогда, когда существует общее согласие относительно целей этого процесса; минимально необходимым условием для дипломатии является признание обеими сторонами легитимности друг друга, право сторон на существование должно признаваться как само собой разумеющееся.
Между Израилем и палестинцами таких встречных обязательств и признания не существует. До подписания соглашения в Осло в 1993 году Израиль отказывался иметь дело с Организацией Освобождения Палестины, поскольку в ее хартии выдвигалась цель уничтожения Израиля, а ее политика зачастую заключалась в применении террора. После Осло Израиль был готов вести переговоры с ООП, но только по вопросу автономии оккупированных территорий, а не их суверенитета. Став в 2001 году премьер-министром, Ариэль Шарон неожиданно начал признавать появление палестинского государства, сначала как необходимость, а потом и в качестве стратегического требования Израиля. В тот момент, когда его сразила болезнь, Шарон готовился к созданию объективных условий для достижения такого результата через односторонние действия со стороны Израиля. Такие действия включали в себя уход из Газы и с части территорий Западного берега реки Иордан.
Палестинцам еще предстоит внести соответствующие корректировки в свои действия. Даже относительно умеренные арабские заявления, подобные декларации саммита в Бейруте от 2003 года, отвергают легитимность Израиля как суверенного государства. В них выдвигается требование выполнения определенных предварительных условий. практически во всех официальных и полуофициальных арабских и палестинских средствах массовой информации и школьных учебниках Израиль представляется как незаконный империалистический субъект, вмешивающийся в дела региона.
Появление организации ХАМАС в качестве доминирующей силы в Палестине не следует рассматривать как нечто радикально новое. ХАМАС представляет силы, которые все эти годы мешали полному признанию законности государства Израиль со стороны ООП, которые не дали Ясиру Арафату согласиться с разделом Палестины в Кэмп-Дэвиде в 2000 году, которые два раза начинали интифады и последовательно поддерживали терроризм. Практически все дискуссии в палестинском лагере велись о том, должен ли Израиль быть уничтожен немедленно посредством непрекращающихся столкновений, или поэтапно, с использованием периодических переговоров в качестве передышек. Реакцией движения ФАТХ на победу ХАМАС на выборах стала попытка обойти ХАМАС на радикальном поприще. Лишь малое количество людей умеренных взглядов согласно с реальным и постоянным совместным существованием.
Именно поэтому прежние, даже кажущиеся компромиссы достигались лишь путем изощренной вербальной акробатики с использованием таких прилагательных, которые позволяли совершенно по-разному интерпретировать их содержание. Вопрос беженцев в плане мирного урегулирования "Дорожная карта" является хорошим тому примером. План призывает к "согласованному, справедливому, честному и реалистичному решению". Для палестинцев "честное и справедливое" решение подразумевает возвращение беженцев на все территории бывшей Палестины, в том числе на нынешние территории Израиля, что приведет к их перенаселению. Для израильтян эта фраза означает, что возвращающиеся беженцы должны селиться только на палестинской территории.
Приход организации ХАМАС ставит нас в ситуацию, когда мирный процесс необходимо адаптировать так, чтобы он соответствовал реальным условиям жизни. С приходом к власти ХАМАС старый план игры, заключавшийся в том, что палестинские выборы должны выдвинуть умеренного и светского партнера по переговорам, в обозримом будущем реализовать не удастся. ХАМАС также должен будет пройти процесс эволюции, сравнимый с эволюцией взглядов Шарона.
Значение таких перемен редко кто может оценить адекватно. На протяжении большей части его карьеры стратегическая цель Шарона заключалась в том, чтобы включить Западный берег в состав Израиля за счет политики создания там израильских поселений. Эта политика была призвана помешать Палестине добиться самоуправления на значительных участках смежных территорий. Неутомимо стремясь к достижению этой цели, Шарон стал узнаваемой фигурой благодаря своим частым поездкам в Америку, куда он привозил свои стратегические концепции для ознакомления с ними своих собеседников.
Уже в преклонные годы Шарон вместе с все увеличивающейся частью своих сограждан пришел к выводу о том, что контроль над Западным берегом приведет к деформации исторических целей Израиля. Вместо создания еврейской родины еврейское население со временем превратилось бы там в меньшинство. Насущной необходимостью стало сосуществование двух государств на палестинской территории. При Шароне Израиль казался готовым уйти примерно с 95 процентов территорий Западного берега, покинуть значительное количество поселений - многие из которых были основаны при Шароне, - переселив десятки тысяч поселенцев на территории Израиля в границах 1967 года, и компенсировать палестинцам оставленные у себя территории равными участками израильских территорий. Значительный процент израильтян готовы включить арабскую часть Иерусалима в число таких территорий в качестве возможной столицы палестинского государства.
Прогресс существенно затрудняется непреклонными требованиями возврата к границам 1967 года и решения вопроса беженцев - то есть требованиями, которые являются невыполнимыми. Границы 1967 года были установлены как демаркационные линии в рамках прекращения огня 1948 года. Ни одно арабское государство в то время не признало законность Израиля в тех границах и не было готово рассматривать разграничительные линии в качестве международных границ. Возвращение к границам 1967 года и оставление поселений около Иерусалима будет для Израиля такой психологической травмой, что может поставить под угрозу его выживание.
Наиболее логичным выходом будет обмен кварталов с израильскими поселениями вокруг Иерусалима - данное требование полностью поддерживается президентом Бушем (Bush) - на равные территории сегодняшнего Израиля, густо населенные арабами. Отказ от такого подхода, или от имеющихся альтернативных концепций, которые могли бы существенно способствовать установлению стабильности и демографического баланса, отражает настрой держать острые вопросы постоянно открытыми.
Пока ХАМАС недвусмысленно заявляет о своих намерениях. Нет сомнений в том, что именно эта организация сформирует новое правительство на палестинских территориях. Следовательно, серьезные и всеобъемлющие переговоры будут невозможны до тех пор, пока ХАМАС не перейдет тот концептуальный Рубикон, который сумел пересечь Шарон.
Как и в случае с Шароном, это может произойти лишь тогда, когда ХАМАС убедится в отсутствии альтернативной стратегии. А это гораздо более сложная задача, поскольку взгляды Шарона по своей сути были светскими, а ХАМАС подпитывает собственное мировоззрение религиозными убеждениями.
ХАМАС со временем может согласиться на узаконенное сосуществование, так как Израиль может практически в одиночку выполнить все требуемые для этого условия. Конечно, будет высказано много доводов в пользу всеобъемлющих переговоров, особенно если Соединенные Штаты будут играть ведущую роль, а остальные члены "квартета" - Организация Объединенных Наций, Европа и Россия - разрабатывавшие "Дорожную карту", согласятся на максимальную гибкость. Помимо всего прочего, необходимо, чтобы палестинское руководство отказалось от прежних подходов; необходимо, чтобы умеренные арабы усмирили радикальное крыло и взяли на себя ответственность за принятие умеренного, светского решения.
Опасность окончательных переговоров состоит в том, что, ввиду отсутствия твердого заранее достигнутого согласия между членами квартета, Израилю могут быть выдвинуты требования, не совместимые с его долгосрочной безопасностью и не соответствующие параметрам, установленным президентом Биллом Клинтоном (Bill Clinton) в Кэмп-Дэвиде и в его речи, произнесенной в январе 2001 года, а также президентом Бушем в его письме Шарону, написанном в апреле 2004 года. Окончательные переговоры в нынешних условиях разобьются о проблему, описанную ранее: считают ли стороны эти переговоры шагом к сосуществованию, или же шагом к своей окончательной победе?
Означает ли это конец всей дипломатии? Что бы ни случилось, кто бы ни пришел к власти в Израиле и Палестине, стороны в силу своего географического соседства будут просто вынуждены взаимодействовать по целому ряду вопросов, включая, среди прочего, пропускные пункты, разрешения на работу и использование воды. Этим практическим взаимоотношениям можно было бы придать форму взаимосогласованной на международном уровне исходной основы. В ходе такой работы возникла бы реальная возможность проверить заявления ХАМАС о его готовности к обсуждению перспектив перемирия.
Возможным результатом таких усилий могло бы стать временное предварительное соглашение, заключенное на неопределенный срок. Обе стороны на время отказались бы от своих самых жестких претензий на постоянные границы, от требований в вопросе беженцев, а возможно, и от определения окончательного статуса арабской части Иерусалима.
Израиль отошел бы на те границы, которые определены различными формулами, появившимися после Кэмп-Дэвида и утвержденными американскими президентами. Он демонтировал бы свои поселения, созданные за установленной разграничительной линией.
Правительство во главе с ХАМАС должно было бы отказаться от насилия. Ему пришлось бы дать согласие придерживаться условий тех соглашений, которые ранее были заключены с ООП. Была бы создана система безопасности, ограничивающая численность вооруженных сил на территории зарождающегося палестинского государства. Государственная пропаганда по подрыву противника была бы прекращена.
Подобное долгосрочное взаимопонимание может быть основано на примере израильско-сирийского соглашения, которым регламентируется размещение сил на Голанских высотах с 1974 года, несмотря на споры по ряду других вопросов и на тот факт, что Сирия до сих пор не признала Израиль.
Ответ на вопрос о том, можно ли привести ХАМАС к такому результату или вообще хоть к какому-то результату на основе переговоров, в большой степени зависит от единства в рядах "квартета", а так же в огромной мере зависит от умеренной части арабского мира.
Кроме того, пока еще не ясно, будет ли новое израильское правительство, которое появится после выборов 28 марта, обладать тем же авторитетом и властью, чтобы сохранить стратегию Шарона в действии, чему посвятил себя исполняющий обязанности премьер-министра Эхуд Ольмерт (Ehud Olmert).
Необходимо выработать дипломатическую концепцию, в рамках которой Израиль получил бы возможность выполнять те требования "Дорожной карты", которые можно реализовывать в одностороннем порядке, а мировое сообщество могло бы бороться за прекращение насилия и одновременно с этим за создание перспектив дальнейшего движения в сторону постоянного мира.
