Ненормальность отношений с Россией заключается в том, что она требует от нас поддаться ее пропаганде
'Есть какое-то потепление? - такой была реакция политического комментатора радио 'Эхо Москвы' на вопрос о визите Сергея Ястржембского в Варшаву. - А было какое-то охлаждение?' Ни один российский центр изучения общественного мнения не ведет исследований на тему польско-российских отношений. Хоть какой-то интерес к Польше я обнаружила только в московской правозащитной организации, сотрудница которой, услышав фамилию 'Качиньский', поинтересовалась: это тот, который за смертную казнь? О поездке Ястржембского в Варшаву я не заметила в российских СМИ ничего более существенного, чем короткое упоминание. А польские СМИ отреагировали на 'потепление' радостью Пятницы, увидевшего горсть стеклянных бус. Только мы должны их принять, не зная при этом, во сколько они нам обойдутся. Кроме того, нам приходиться делать хорошую мину при навязанной нам игре. Это ли причина для радости?
Отношения с другими странами строятся согласно нормам международного права и дипломатии. Отношения с Кремлем - почти всегда игра краплеными картами по византийским правилам, что означает покорное высматривание знаков, даваемых царем. Вот появился знак, и СМИ затрепетали от радости: на пресс-конференции Путина польской корреспондентке позволили не только задать вопрос, но и выслушать монолог президента о большой польско-русской семье.
Не ответив на вопрос журналистки TVP об образе Польши в российских СМИ, президент Путин произнес короткую речь, содержавшую в себе оценку экономического развития Польши (позитивную), краткую историю славянства (общей колыбели), заверения в 'огромном уважении' по отношению к Польше и поучение, которое мы также находим в беседах Ястржембский - Качиньский и в словах Глеба Павловского, идеолога Старой площади. Путин заявил, что политики затрагивают проблемы прошлого для того, чтобы 'подчеркнуть свою роль в государстве', что является 'близорукой и очень плохой тактикой'. И он надеется, что 'нынешние политики будут смотреть только в будущее'.
Настал тот момент, когда Москве оказалось невыгодно игнорировать Варшаву: речь идет и о поддержке Польшей членства Украины в НАТО, и о поддержке белорусских демократов, и о важной роли Польши при обсуждении российских вопросов в Брюсселе. Так что Россия пожала руку, протянутую нашей дипломатией, но на собственных условиях: 'сидеть смирно' взамен на то, чтобы польское мясо свободно шло на российский рынок, а между двумя странами были нормальные экономические договоренности.
Условие 'сидеть смирно' касается не только манипуляций, позволяющих закрыть катынское дело за сроком давности, но и преследований поляков в Белоруссии и подавления демократии от Буга до Черного моря. Нам не должно быть дела ни до уничтожения правозащитных организаций в России, ни до готовящихся в Думе поправок к закону о противодействии экстремистской деятельности, которые вводят цензуру Интернета и позволяют блокировать телефонные линии под предлогом борьбы с 'экстремизмом'. В ответ на требование не издавать в России немалыми тиражами книги, в которых фальсифицируются факты, относящиеся к Польше, такие как 'Крестовый поход на восток' (о том, как Польша развязала Вторую мировую войну) или 'Антироссийская подлость' (о том, как поляки сфальсифицировали улики катынского преступления), они только пожмут плечами.
Ненормальность отношений с Россией заключается в том, что она требует от нас поддаться ее пропаганде, то есть, участвовать в обмане. Каким же дурным тоном будет теперь вспоминать в салонах о том, что Ястрежембский был одним из тех, кто представлял злодеяния в Чечне 'антитеррористической операцией'! Напоминать, как убитых пастухов, переодетых после смерти в униформу, он назвал террористами, а референдум и выборы, проведенные под прицелом автоматов, и тотальную фальсификацию - большой победой демократии.
Недавно Ястржембский отчитывал польский МИД за выражение недовольства убийством Масхадова, президента 'нелегальной' Чечни. Отчитал он и мэра Варшавы Леха Качиньского за площадь имени Дудаева, лидера чеченской независимости. К счастью для нынешних властей, порядочных чеченцев уже перебили, так что проблемы с названиями улиц отпадают. Также наверняка не придется организовывать прочеченские мероприятия (что удалось в 1998 г. Мариушу Каминському (Mariusz Kaminski), который принял Аслана Масхадова). А чеченская проблема, затрагиваемая в Варшаве? 'Что же, - говорит Глеб Павловский, - существует множество способов сделать разговор невозможным, если стоит такая задача'.
Наша проблема заключается не в том, разговаривать ли с Россией (эта необходимость очевидна), а в том, как разговаривать. Будучи кандидатом в президенты, Лех Качинський уверял, что это не будет позиция 'на коленях'. Безусловно, перед президентом стоит трудная задача - смериться силами с Путиным, не только - как говорит Павловский - 'мастером', но и 'хозяином игры'. Византийской игры. Интересно, послужит ли ему путеводной нитью пример Анджея Леппера (Andrzej Lepper), который, выйдя из российского посольства (куда он нанес свой первый визит после избрания вице-маршалом Сейма) возмущался, что некоторые журналисты называют нынешний порядок в России 'режимом'? А может, он воспользуется подсказкой Романа Гертыха (Roman Giertych), чьи бравые парни раздавали в Совете Европы листовки, осуждающие 'оранжевую революцию'?
Надеюсь, что несущий потепление ветер с востока не окажется ураганом, разрушающим столь важные для нас принципы восточной политики польского президента, изложенные им в ходе избирательной кампании.
____________________________________________________________
Главный редактор журнала 'Wprost' Марек Круль отвечает на вопросы читателей ИноСМИ
