Белоруссия это исключительное явление. Она является одной из очень немногих стран, обладающих реальным суверенитетом, и которые в своей внешней политике не зависят ни от какого другого государства. К сожалению, Белоруссии приходится получать за свою абсолютно независимую внешнюю политику трепку, но Россия будет на международной арене и впредь на стороне соседа. Президент Путин этим высказыванием, прозвучавшим недавно во время встречи с Лукашенко в Санкт-Петербурге, видимо, окончательно похоронил надежды Запада на то, что Россия, находясь в демократическом партнерстве с Западом, станет оказывать смягчающее влияние на режим белорусского президента Александра Лукашенко, "последнего диктатора Европы".
В том, что Белоруссия - исключительное явление, уже давно убеждены белорусские демократы, как и некоторые специалисты, занимающиеся внешней политикой, - правда, в совершенно ином смысле слова. Строго авторитарный, ориентированный на советскую модель режим Александра Лукашенко, говорят они, не вписывается в политический ландшафт ни Востока, ни Запада. Но политологи и руководство ЕС и Совета Европы связывают с такой оценкой надежду на то, что вместе с Россией они смогут способствовать демократическим переменам в Белоруссии. В связи с тем, что Россия стремится к созданию единого с ЕС экономического пространства, а также единого пространства в области внешней безопасности, науки, образования и культуры, московское руководство должно быть, собственно, очень заинтересовано в реформах, вплоть до смены режима в соседнем государстве Белоруссия. С нереформированной Белоруссией на буксире, с которой в 1999 году был заключен договор об образовании единого союзного государства, сближения с ЕС у России не получится. К этому надо добавить оценку экономических специалистов, считающих, что доминирующее влияние белорусского государства и, прежде всего, Лукашенко на экономику и блокирование приватизации должно быть для русских еще одним бельмом на глазу, поскольку крупные российские промышленники практически не имеют возможностей работать в Белоруссии. Такие российские политики, как Борис Немцов, входящий в руководство Союза правых сил (СПС), тоже считают, что Кремль должен действовать. Немцов, являвшийся некоторое время при Ельцине заместителем главы правительства, считает, что Россия в 2004 году упустила большую возможность. Путин после фальсификации итогов референдума в Белоруссии, в результате чего Лукашенко получил возможность остаться на своем посту на третий срок, что не предусмотрено конституцией, мог бы предстать перед Западом в качестве "демократа чистой воды", которого в нем кое-кто видел.
Но вместо того, чтобы не признать сфальсифицированные результаты референдума и потребовать честных и свободных президентских выборов в марте, Лукашенко в очередной раз получает поддержку. Поэтому, с точки зрения белорусских демократов, вряд ли еще существует возможность прорваться "в Европу" с помощью России или вместе с ней. Наоборот, Лукашенко демонстрирует, в каком, к сожалению, направлении все заметнее движется и сама Россия. Официальная Россия промолчала, когда несколько месяцев назад Немцов, хотевший принять участие в Минске в конференции по вопросу демократизации Белоруссии, был оттуда депортирован как человек, представляющий "опасность для безопасности". В российских оппозиционных кругах после выказывания Путина в Санкт-Петербурге говорили, что оно является иллюстрацией к пакту, заключенному двумя диктаторами.
Заходить так далеко - нет желания. В конце концов, в России, по сравнению с режимом Лукашенко, критики все еще пользуются намного большей свободой. Хотя демократия окончательно со счетов еще не списана, а в экономике намного шире используются рыночные принципы, чем в плановой командно-административной белорусской экономике, все же нельзя обойти вниманием и другой вывод: в прошедшие годы из-за авторитарных тенденций в политике Кремля между Россией и режимом в Белоруссии стало, без сомнения, больше общих политических элементов.
Следует также напомнить о том, что давления на Лукашенко в плане демократии практически не чувствовалось и при Ельцине. Сегодня к этому надо добавить, что Минск и Кремль объединяет также стремление задушить в зародыше любой намек на новую "бархатную революцию". Россию, такова посылка, смена режима коснулась бы, в отличие от событий в Грузии, на Украине или в Киргизстане, непосредственно, так как Белоруссия является не только бывшей советской республикой в "ближнем зарубежье", не только соседом, но и частью Союза, о создании которого достигнута договоренность, каким бы этот Союз ни был. Это рассматривается в качестве дополнительной причины того, чтобы продолжать поддерживать Лукашенко и не допустить, чтобы из Белоруссии стали поступать демократические сигналы в большую братскую страну.
С этой точки зрения расчет Лукашенко, сделать Кремль заложником своего режима, пока верен. Для Кремля, очевидно, разногласия относительно введения единой валюты, значительных и неприятных для России диспропорций в экономической политике и в политике реформ или в борьбе за владение белорусской сетью газопроводов не являются столь уже серьезными. Москва уверена в том, что сможет навязать даже порой упрямому Лукашенко решения в российских интересах. Без политической поддержки Москвы и без российских субсидий, которые временами составляют 7 процентов внутреннего валового продукта, якобы суверенный и независимый президент очень скоро не знал бы, что и делать.
Союз с Россией, о форме которого обе стороны ведут переговоры, в конечном счете, видимо, свелся к вопросу о присоединении Белоруссии. Это для Лукашенко не было помехой до тех пор, пока он тщил себя надеждой, что займет пост президента в таком Союзе. Это время позади, и это является причиной того, почему Лукашенко, которому принадлежит идея создания Союза, недавно высказался против "присоединения", цитируют даже его слова, что присоединение означало бы для России появление "Чечни на Западе". Лукашенко пытается спасти в российских объятиях свое господство - и лавирует.
С этой точки зрения заявление Путина о поддержке, сделанное им в Санкт-Петербурге, возможно, содержит в себе какую-то иронию. Поскольку в Кремле понимают, что режим Лукашенко не спасти даже в случае его неожиданного разворота в сторону Запада, где он уже утратил всякий кредит доверия. Единоличный правитель в случае возможного конфликта с Москвой, как это было два года назад во время газового спора, не сможет положиться и на демократическую оппозицию у себя дома, так как борется с ней, используя все возможные средства. Кремль держит "независимого" президента в своих руках и может не спешить. Откажет ли он ему в поддержке и если да, то когда, зависит от расчета Кремля. Но при этом демократическая общность с Западом или даже внимание к белорусскому народу, политические права которого попираются, очевидно, не играют никакой роли.
Российские оппозиционные партии из демократического лагеря вряд ли думают о том, чтобы подправить белорусскую политику Кремля. Правда, недавно им удалось предоставить трибуну белорусской оппозиции и ее кандидату на пост президента Александру Милинкевичу в Москве, с которой они могли достучаться до российской общественности. Но поскольку она находится в состоянии раздора, СПС и партия "Яблоко" Григория Явлинского больше не представлены в парламенте, перспектива, что на выборах в следующем году ситуация изменится, и у них, быть может, даже появится надежда на участие во власти, невелика. Между тем на Западе, что касается возможного сотрудничества с Россией в интересах перемен в Белоруссии, наступает отрезвление. Депутат Европейского парламента Элизабет Шредтер (Elisabeth Schroedter) недавно откровенно сказала, что было иллюзией думать, будто ЕС может оказывать давление на Белоруссию через Москву. Оказалось, что Россия не заинтересована в смене режима в Белоруссии.
