Смерть Слободана Милошевича в Гааге - настоящая трагедия для международного сообщества. Но в первую очередь - это трагедия для самих сербов. Скорее всего, она станет еще одним звеном в цепи неудач, мучений и остракизма, постигших этот народ из-за самомнения Милошевича, его жажды власти и стремления удержать ее любой ценой. Мне довелось познакомиться с ним в роли лидера-националиста, и даже столкнуться с ним на поле брани.
Вместе с другими участниками посреднической миссии Ричарда Холбрука (Richard Holbrooke), по мирному урегулировании на Балканах, мне в 1995 г. пришлось вести бесконечные переговоры с президентом Югославии Слободаном Милошевичем. Позднее, в качестве главнокомандующего объединенными силами НАТО в Европе, я торговался с Милошевичем относительно выдачи военных преступников и реализации Дейтонских мирных соглашений в 1997 г., передавал ему предупреждения и угрозы стран НАТО в 1998, просил его о помощи во избежание нового конфликта, а затем, когда все другие средства были исчерпаны, руководил военной операцией, вынудившей его прекратить этнические чистки и вывести войска и полицию из Косово. В 2003 г. я вновь встретился с ним лицом к лицу в Гааге, выступая свидетелем обвинения на процессе против Милошевича.
Его смерть в Гааге завершает бесконечный процесс над Милошевичем, но это не означает, но точки над 'i' так и не расставлены. Кончина Милошевича лишь усугубит и без того сложные проблемы, стоящие перед мировым сообществом, Европой, и самой Сербией.
За 64 года жизни Милошевич побывал и армейским офицером, и коммунистическим функционером, и бюрократом, и банкиром - но прежде всего он всегда оставался югославским сербом, используя свои способности и жесткие националистические лозунги, чтобы добраться до высшего государственного поста в тогдашней СФРЮ - увы, лишь для того, чтобы, оказавшись у руля, вызвать враждебность и подвергнуть гонениям своих же сограждан-югославов. В ходе четырех вооруженных конфликтов, которые он проиграл, Милошевич использовал военную силу как средство разграбления и развала собственной страны. Он вынудил миллионы людей покинуть свои дома; на его совести несколько сот тысяч жертв. Он был человеком рациональным, порой хитрым, на переговорах часто демонстрировал блестящее тактическое мастерство, но в конечном итоге оказался негодным стратегом, совершил множество преступлений, в том числе убийства и акты геноцида, и его действия дорого обошлись всему человечеству и соотечественникам-сербам.
* * *
В молодости Милошевич был преданным коммунистом и прилежным учеником - в школе он числился среди отличников. Мать-учительница поощряла его тягу к знаниям, но держала на расстоянии 'вытянутой руки' от спорта. Он влюбился в Миру Маркович, которой покровительствовал сам Тито; ее мать погибла во время второй мировой войны при не выясненных и по сей день обстоятельствах. Мать Миры - партизанку - захватили нацисты, допрашивали, пытками вынудили признаться, а затем, как считается, казнили. Скорее всего, на самом деле ее отпустили, а убита она была соратниками-подпольщиками за сотрудничество с врагом. Родители и дядя Милошевича покончили с собой. Но сам он, несмотря на некоторую мрачность характера, никогда не казался мне человеком, способным на самоубийство - уж слишком он был предан самому себе и своим идеям.
Во время многочасовых переговоров летом-осенью 1995 г., мы встречались и за обедом, беседовали с ним об истории, геополитике, и многом другом - Милошевич вспоминал о том, как в молодости жил в Америке, и делился беспокойством за свою семью. Из-за грубоватой, повелительной манеры держаться многие во время переговоров в Дейтоне в шутку прозвали его 'Крестным отцом'. Но вскоре мы придумали для него более подходящую характеристику - 'Гитлер районного масштаба', ведь мы имели дело с диктатором, творившим беззаконие, способным на любой злой умысел, убийство и этнические чистки. Любые соглашения с ним приходилось взвешивать на 'нравственных весах': ведь они не только способствовали прекращению кровавых конфликтов, но и укрепляли легитимность Милошевича как правителя.
В ходе мирных переговоров в Дейтоне Милошевич раскрылся 'во всем блеске': мы видели его упрямым и хитрым, сталкивались с неожиданными вспышками гнева, выслушивали его порой утопические планы вроде превращения Сербии в одну из семи 'дверей' в Европу, убедились в его полном пренебрежении к соотечественникам-сербам и способности откровенно лгать обо всем - от убийств в Сребренице до отношения к другим народам. Он жаловался на высокое давление и другие проблемы со здоровьем, но при этом курил и пил без меры. В Париже, на церемонии подписания Дейтонских соглашений, Милошевич был в центре внимания; он 'как ровня' беседовал с президентом Биллом Клинтоном и другими мировыми лидерами. Однако многие из своих обещаний он так и не выполнил, в том числе обязательство о выдаче лиц, обвиняемых в военных преступлениях, вроде бывшего президента Республики Сербской в Боснии Радована Караджича. К концу лета 1997 г. сопротивление усилиям стран НАТО по реализации мирных соглашений со стороны сербов [судя по всему, боснийских - прим. перев.] стало нарастать, и мы вновь обратились за помощью к Милошевичу. Однако он упорно отказывался нам помогать. Милошевич все еще лелеял мечту о 'великой Сербии' и думал, что способен 'переиграть' НАТО.
Весной 1998 г. он развязал новый раунд этнических чисток на Балканах, натравив полицейские спецподразделения на один из влиятельных албанских кланов в Косово - было убито 60 его членов, включая женщин и детей. В этом году НАТО изо всех сил старалась придерживаться сбалансированного подхода, перемежая переговоры все более жесткими угрозами, призванными не допустить еще одну войну на территории бывшей Югославии. Но Милошевич по недомыслию полагал, что может игнорировать натовские предостережения и безнаказанно организовать новую масштабную этническую чистку.
Это был еще один стратегический просчет Милошевича. НАТО подкрепила слова делом, организовав воздушные налеты на Сербию, продолжавшиеся в возрастающей интенсивностью 78 дней, и грозя ввести в Косово сухопутные войска. Все это, в сочетании с дипломатическими усилиями России и выдвинутым против Милошевича обвинением в военных преступлениях, побудило его вывести войска из Косово. Это стало очередным ударом по его концепции 'великой Сербии'. На будущий год, когда Милошевич попытался переизбраться на новый срок, его противники в Белграде были наготове - они потребовали честных выборов и отставки президента. Вскоре его передали Гаагскому трибуналу.
Несомненно, некоторые из его соотечественников-сербов будут оспаривать официальные данные о причине смерти Милошевича, обвиняя во всем ООН. Радикалы-националисты, которых он так поддерживал, конечно, изобразят его героем и 'поднимут на щит'.
Самый долгий процесс над военным преступником в истории так и не получил логического завершения. Родственники многочисленных жертв Милошевича не смогут утешиться тем, что правосудие воздало ему по заслугам. А у самого сербского народа появится очередной повод, позволяющий закрывать глаза на ужасную правду о преступлениях, совершенных в годы его правления. Милошевич умер в самый неподходящий момент. Сербия сегодня с трудом пытается осмыслить собственное прошлое и будущее. Военные преступники вроде Ратко Младича и Радована Караджича остаются на свободе - скорее всего, они пользуются покровительством властей. Вопрос о будущем статусе Косово остается нерешенным, и участие сербов в его урегулировании сильно помогло бы делу. Еще одна проблема связана с приближающимся референдумом в Черногории о провозглашении независимости. При этом, хотя Сербия надеется на помощь Запада, ее будущая ориентация по-прежнему неясна, а сербскому народу нелегко признать, что его безжалостно обманули и завели в тупик.
Даже при Милошевиче многие сербы выступали за вступление страны в ЕС и сотрудничество с НАТО. Модернизация ее экономики принесет пользу всем соседним странам, в том числе членам НАТО - Болгарии, Румынии и Венгрии. Ее превращение в современное государство будет способствовать политическому примирению и развитию во всем балканском регионе. Но, чтобы все это стало возможным, необходим отказ от гипернационализма, который так превозносил и раздувал Милошевич, а многие сербы давно уверовали в эти мифы, позволяющие им примириться с мрачной реальностью - лишениями, коррупцией и нищетой.
Смерть Милошевича скорее всего приведет к тому, что правда будет погребена под новым слоем взаимных обвинений. Процесс над ним демонстрировался по сербскому телевидению, и превратился в многосерийную драму, за которой следила вся страна. В этой стране воздействие тщательно подобранных доказательств его вины сводилось на нет репутацией 'звезды', которой Милошевич пользовался на родине, и его велеречивыми, зачастую бессмысленными контраргументами.
Теперь суд уже не вынесет ему приговор, и слабым лидерам Сербии придется столкнуться с еще одним препятствием в своих попытках изменить взгляды и политическую ориентацию собственного народа. Смерть Милошевича стала такой же трагедией, как и его жизнь. Даже после смерти он лишает миллионы людей справедливости, надежды и лучшего будущего.
Уэсли Кларк был главнокомандующим силами НАТО во время военной кампании в Косово в 1999 г., а в 2004 г. выдвигался кандидатом в президенты от демократической партии.
