Сложно избежать того ощущения, что Слободан Милошевич (Slobodan Milosevic), скончавшись в камере, наконец добился успеха в своем непреклонном стремлении обмануть правосудие. Четыре года и сотни миллионов долларов были потрачены на то, чтобы отучить Балканы от ведения бесплодной политики этнической мести и взаимных претензий. Была поставлена цель: создать процедуру личной юридической подотчетности тех политиков и военных, которые в наибольшей степени ответственны за чудовищные преступления против человечности, совершенные в 1990-е годы в бывшей Югославии.
Никто не несет большей ответственности за эти преступления, чем Милошевич. Главный прокурор трибунала ООН Карла дель Понте (Carla Del Ponte) заявила итальянскому журналисту: 'для меня смерть Милошевича - полное поражение'. Без официального осуждения Милошевича у тех, кто пережил зверства, останутся лишь тяжелые воспоминания, а сербские националисты получат мученика.
Смерть Милошевича стала плохой новостью и для зарождающегося понятия международного правосудия, но, мы надеемся, что это не полное поражение. Международный уголовный трибунал по бывшей Югославии был создан в Гааге почти 13 лет назад, став первым международным судом по расследованию военных преступлений после процессов в Нюрнберге и Токио после Второй мировой войны. Он был призван показать, что ни один национальный лидер, сколь бы высоко он ни был поставлен, не может безнаказанно совершать ужасные преступления.
Это еще предстоит доказать. Гаагский трибунал оказался неповоротливым и дорогостоящим: из 161 обвиненных было осуждено 32 человека. Хуже того, двое самых известных злодеев из его списка остаются на свободе - это лидеры боснийских сербов Радован Караджич (Radovan Karadzic) и Ратко Младич (Ratko Mladic). Они обвиняются в уничтожении тысяч мужчин и мальчиков-мусульман в Сребренице в июле 1995 г.
Сомнительно, что трибунал окажет на сербов вразумляющее воздействие. По мнению некоторых критиков, Гаага слишком далеко от Балкан для того, чтобы сербы имели хоть какое-то отношение к процессу. И все же, дело Милошевича, доведенное до конца, значительно усилило бы авторитет международных трибуналов.
Одна смерть не может заслонить собой идеи о том, что совершающим преступления против человечности не избежать наказания. Справедливость являет себя в том, что Милошевич умер в камере, а не у власти или в почетной ссылке.
