В воскресенье Карла дель Понте (Carla del Ponte), главный обвинитель Гаагского трибунала по военным преступлениям в бывшей Югославии, не могла скрыть отчаянья в связи со скоропостижной смертью Слободана Милошевича - за считанные недели до того, как затянувшийся судебный процесс над ним должен был, наконец, подойти к концу.
Бывшему югославскому президенту были предъявлены целых 66 обвинений в актах геноцида, преступлениях против человечности и военных преступлениях, совершенных в 1991-1999 гг. Процесс над ним можно считать, пожалуй, самой масштабной (и длительной) попыткой доказать личную ответственность главы государства за конкретные преступления.
В ходе суда было заслушано почти 300 свидетелей обвинения и предъявлено 5000 вещественных доказательств. После этого такое же время было предоставлено защите (г-н Милошевич выступал в роли собственного адвоката). Судьи буквально из кожи вон лезли, чтобы предоставить ему все возможности для допроса свидетелей, даже когда эти допросы носили просто оскорбительный характер. После четырех лет процесса, по состоянию на прошедшую субботу, когда его нашли мертвым в тюремной камере, у г-на Милошевича оставалось лишь 40 часов из времени, отведенного ему на защиту.
Как заметила г-жа дель Понте, выступая в воскресенье в Гааге, скоропостижная смерть г-на Милошевича 'лишила жертвы столь необходимого и заслуженного ими права на воздаяние'. Однако сама продолжительность процесса (заседания часто переносились из-за состояния здоровья подсудимого) свидетельствует о том, как трудно привлечь к ответственности главу государства. Отсутствие приговора по самому громкому из рассматриваемых дел стало ударом по репутации ооновского трибунала и породило новые сомнения относительно эффективности международного правосудия в целом.
Начнем с того, что трибунал, предъявив подсудимому такое количество обвинений, явно спутал задачу по привлечению конкретного лица к ответственности с задачей дать всеобъемлющее описание военных преступлений и зверств, совершенных в ходе конфликта, для будущих историков. Далее, скрупулезно стараясь проявить беспристрастность, суд предоставил г-ну Милошевичу отличную трибуну для издевательства над его работой, рассчитанного на сербскую аудиторию, и без того убежденную, что процесс представляет собой 'пир победителей' в гражданской войне, разразившейся на их родине.
Это, однако, весьма далеко от истины. В отличие от Нюрнбергского процесса, где державы-победительницы во второй мировой войне без стеснения диктовали суду процедурные решения и приговоры, Гаагский трибунал в гораздо большей мере представляет мировое сообщество в целом. Однако его беспристрастность превратилась в его слабость.
Хотя г-ну Милошевичу и удалось избежать приговора, в данном случае важнее всего сам факт процесса против него, считает Ричард Дикер (Richard Dicker), директор программы по изучению международного правосудия правозащитной организации 'Human Rights Watch' со штаб-квартирой в Нью-Йорке. Признавая, что пострадавшие в балканских войнах так и не услышали, как суд выносит г-ну Милошевичу приговор, он отмечает, что тот, по крайней мере, 'умер, находясь под судом, лишившись власти, и длинный список его преступлений был официально зафиксирован для потомков'.
Сразу же бросается в глаза контраст между судом в Гааге и идущим в настоящее время процессом над Саддамом Хусейном. Иракский диктатор предстал перед судом в собственной стране, а список обвинений против него намеренно сокращен, чтобы упростить задачу прокуроров. Тем не менее и он проходит в обстановке политического давления, из-за чего двое судей уже взяли самоотвод. Г-ну Хусейну часто удается превращать процесс в фарс, называя его 'бутафорским'.
По мнению г-на Дикера, в данном случае было бы целесообразнее, если бы в процессе принимали участие как иракские, так и международные судьи: именно так выглядел состав трибунала по военным преступлениям в Сьерра-Леоне.
В долгосрочной перспективе, однако, об эффективности международного правосудия мы будем судить по деятельности Международного уголовного суда, который совсем недавно был создан в Гааге, несмотря на яростное противодействие администрации США. Суд уже приступил к расследованию военных преступлений в Конго, Уганде и Судане.
Представители Уголовного суда, несомненно, учитывают опыт работы трибунала по бывшей Югославии. Они понимают, что обвинительные заключения должно быть краткими, а процессы - целенаправленными. Они осознают, что его репутация зависит от успешного привлечения виновных к ответственности. Однако, пока США не откажутся от враждебного отношения к новому органу, он не приобретет достаточного влияния, чтобы заставить военных преступников задуматься о последствиях своих действий.
