Она была доброй католичкой. Главной ее отличительной чертой была ординарность. Почему она посвятила себя Адольфу Гитлеру? В связи с публикацией новой биографии Евы Браун Фрэнсис Уилсон оценивает эту странную жизнь - и смерть
Свадьба была скромной: только невеста, жених, да несколько его коллег по работе. Жених был настоящим трудоголиком: неудивительно, что церемония состоялась у него в кабинете, без всякой торжественности, однако шампанского было запасено в изобилии, и никто не знал, что с ним делать - так что бокал за здоровье невесты они все же подняли. Она бы, конечно, предпочла появиться на собственной свадьбе в другом платье, и это ее немного расстраивало, но нельзя же из-за какой-то чепухи портить день, которого она ждала 15 лет!
Он говорил, что не может жениться, поскольку уже 'женат на Германии', но теперь этот брак пришел к непоправимому концу, и он мог считать себя свободным. И все же жених быстро покинул свадебный стол - надо было продиктовать последнюю волю и политическое завещание.
'О характере мужчины можно судить по двум вещам, - заметил как-то Адольф Гитлер в разговоре с Эрнстом Ханфштенглем [Ernst Hanfstaengl одно время принадлежал к ближайшему окружению Гитлера, позднее эмигрировал в США - прим. перев.], - по тому, на ком он женился, и по тому, как он умер'. Гитлер женился на Еве Браун 28 апреля 1945 г.; через 36 часов оба приняли цианистый калий, а он еще и пустил себе пулю в висок. Авторы 700 с лишним биографий Гитлера, конечно, судят о его характере не только по женитьбе на Еве и ампуле с цианидом вместо медового месяца, однако ее собственный выбор супруга и способа уйти из жизни, пожалуй, может многое сказать об этой женщине.
Она всегда старалась выглядеть безупречно, и ради этого случая постаралась: тщательно уложила волосы, надела черное платье, которое так любил ее муж, итальянские туфли и часики с бриллиантами. Ева Браун лишь на одну ночь стала 'фрау Гитлер'. Человек, которому она посвятила долгие годы, решил отблагодарить ее за 'многолетнюю преданную дружбу', как он выразился в завещании, лишь после того, как русские вошли в Берлин, и судьба самого фюрера была решена. Для некоторых она стала зримым воплощением идеала женщины из песен Тэмми Уинетт [Tammy Wynette - знаменитая исполнительница песен в стиле кантри; особенно прославилась композицией 'Будь ему опорой' ('Stand by Your Man') - прим. перев.]: она действительно 'была опорой' своему избраннику до конца, и предпочла смерть в бункере вместе с ним попытке строить будущее без него.
Так что же она за человек? Почему нас так завораживают образы женщин, связавших судьбу с чудовищами? Почему острые коготки 'бандитских подружек' - от леди Макбет до Кармиллы из сериала 'Клан Сопрано' - так будоражат наше воображение? Такая любовь придает нечто человеческое их ужасным избранникам, но лишает человечности их самих.
'Женщины обожают фашистов', - заметила поэтесса Сильвия Плат (Sylvia Plath). Что ж, среди нацистов были привлекательные мужчины - тот же Гейдрих, например, но даже афоризмом Плат не объяснишь, что такого могла найти симпатичная девушка из буржуазной семьи вроде Евы Браун в некрасивом, лицемерном, эмоционально незрелом художнике-вегетарианце из низов, который даже в мундире выглядел невзрачно. Конечно, власть - мощный афродизиак. Согласно легенде, гитлеровская харизма так действовала на женщин, что во время его выступлений некоторые мочились под себя или испытывали оргазм. Но с Евой во время их первой встречи ничего подобного не произошло: политика навевала на нее скуку, а известности Гитлер еще не приобрел.
Секретарша Гитлера Траудль Юнге (Traudl Junge), чья книга о последних днях Третьего рейха легла в основу знаменитого фильма 'Падение' (Downfall), вновь пробудила в нас интерес к 'женщинам, обожавшим фашистов'. Только что Анджела Ламберт (Angela Lambert) опубликовала биографическую книгу 'Ева Браун: жизнь насмарку' ('The Lost Life of Eva Braun'), где попыталась раскрыть причины, по которым эта женщина посвятила себя такому человеку, и ответить на вопрос: как он сам воспринимал свою подругу, которую 17 лет скрывал от немецкого народа?
Ламберт выбрала непростую тему. Та Ева Браун, что изредка и ненадолго появляется на страницах исторических трудов, престает перед нами человеком абсолютно пустым: возможно, именно поэтому так трудно дать ей какую-то нравственную оценку - несет она моральную ответственность, или просто была наивна, как ребенок? Нет никаких оснований считать, что она - подобно тем странным женщинам, что выходят замуж за убийц-заключенных - хотела 'изменить' Гитлера. В 'Падении' именно духовная пустота Евы представлена как символ зла: в фильме она, как одержимая, танцует ночь напролет посреди горящего Берлина.
Этот душевный вакуум она пыталась заполнить неудержимой жаждой приобретательства. Ее страсть к магазинам и огромное количество туфель - пожалуй единственное, что роднит Браун с другими знаменитыми избранницами диктаторов. Она не пыталась сделать карьеру или составить протекцию родственникам: Ева проводила время, бесцельно бродя по комнатам, переодеваясь по семь раз в день, ожидая звонка от 'фюрера'.
Если отвлечься от полного отсутствия чувства нравственной ответственности, характерного для тогдашних немцев, Ева Браун, судя по всему, в юности была довольно милой девушкой. Ее нельзя назвать соучастницей преступника, вроде Майры Хиндли [Myra Hindley - подруга и соучастница британского маньяка-убийцы Иэна Брейди (Ian Brady) - прим. перев.], считает специалист по истории Германии Ричард Овери (Richard Overy), по той простой причине, что для нее Адольф не был преступником. Он был героем, спасителем Германии. До сих пор неясно, вступила ли она в нацистскую партию; и скорее всего, поскольку фюрер терпеть не мог, когда женщины вмешиваются в его 'работу', она мало что знала о его замыслах. Но в этом-то и проблема с Евой Браун: именно из-за полного равнодушия к миру, который разрушал ее спутник жизни, она выглядит столь мрачной фигурой.
Ева Браун впервые встретилась с Гитлером в 1929 г. Ей было 17, она была румяной шатенкой - одной из трех дочерей в обычной семье мюнхенских католиков. Она любила танцы, гимнастику, голливудские фильмы и сентиментальные романы и обладала всеми задатками, чтобы в будущем стать образцовой немецкой женщиной, чей круг интересов должен был ограничиваться тремя словами: дети, кухня, церковь. Закончив католическую школу, она устроилась на работу к Генриху Гофману (Heinrich Hoffman), официальному фотографу нацистской партии, и именно в его ателье она впервые увидела сорокалетнего Гитлера. Когда он открыл дверь, Ева стояла на стремянке, что позволило им предстать друг перед другом в выгодном свете: ему бросились в глаза ее ноги, ей - его лицо. Оба остались довольны увиденным.
Гофман представил его как герра Вольфа: у Евы это вопросов не вызвало - она все равно не знала, кто такой Адольф Гитлер. Она запомнила 'господина в возрасте с забавными усиками и большой фетровой шляпой в руке'. Для него, как позднее вспоминал Гофман 'она была просто симпатичной малышкой, с которой, несмотря на ее ординарный и глуповатый вид - а может быть, именно из-за него - он мог расслабиться и отдохнуть, в чем он так нуждался. Но никогда - ни словом, ни взглядом, ни жестом - он не проявлял к ней более глубокого интереса'.
На первый взгляд представляется, что основой их взаимного влечения стало простое стремление потешить самолюбие. 'Высокоинтеллектуальный мужчина всегда должен выбирать себе примитивную и недалекую женщину', - объяснял фюрер: ему нравились молоденькие девушки, из которых он мог 'лепить' то, что пожелает. Неисправимо тщеславной Еве льстило внимание 'знаменитости'. Впрочем, не стоит забывать, что Гитлер уже был помолвлен с собственной молоденькой племянницей Гели Раубал (Geli Raubal), и начал воспринимать Еву всерьез только в конце 1931 г., когда Гели покончила с собой. По мнению Иэна Кершоу (Ian Kershaw), автора фундаментальной биографии Гитлера, Гели была единственной женщиной, к которой он испытывал сильное чувство, и которая имела на него эмоциональное влияние. Связь с Евой стала классическим примером того, как мужчина, после нечастной любви, пытается утешиться с другой женщиной.
Судя по ее дневникам за 1935 г., даже к этому моменту его интерес к Еве оставался неглубоким. 'За что мне все это? - пишет она, сетуя на его постоянные отлучки. - Лучше бы я его вообще не встретила! Моя жизнь просто ужасна. Пойду, куплю снотворного порошка и забудусь в полусне'.
Похоже, в таком полузабытьи Браун пребывала почти всегда. Она была склонна к депрессии, и дважды пыталась покончить с собой, пока Гитлер не поселил ее в отдельном доме, но, даже оказавшись на содержании у фюрера, она не удостоилась публичного признания: всякий раз, когда к нему приходили важные гости, ее отсылали прочь. Большую часть времени она проводила в одиночестве, чуть не плача от скуки. Ее кузина Гертруда Вайскер (Gertrude Weisker) как-то заметила, что Ева - 'самая несчастная женщина, из всех, кого я знала'.
О многом в истории Евы Браун мы можем только гадать: была ли у них с Гитлером хоть какая-то сексуальная жизнь? Известно, что ему нравилось, когда она надевала замшевое белье, но была ли она для фюрера лишь 'фетишистким объектом', или между ними происходило что-то еще - кто знает? Хотел ли он, чтобы она испражнялась на него - именно этого он требовал от Гели? Любила ли она Гитлера, понимала ли его по-настоящему? Осознавала ли она, что в последние дни его полностью охватило безумие? Что же касается вопроса, почему она вообще согласилась на подобную жизнь с подобным человеком, то ответить на него нетрудно: когда она стала его любовницей, у нее просто не было выбора. Уйти от фюрера можно было только вперед ногами - именно так поступила Гели.
Конечно, без ответа остается один важный вопрос: насколько она была в курсе того, что нацисты делают с евреями. Попытка представить Еву пустой и наивной дурочкой, какой выглядит в 'Падении' Траудль Юнге - удобный способ ограничить зловещее влияние нацизма исключительно миром мужчин. Но ведь сама Юнге отмечает: нежелание задавать вопросы - уже преступление. 'Ева Браун весьма разочарует историков', - предсказывал любимый архитектор Гитлера Альберт Шпеер (Albert Speer), но, возможно, именно отсутствие духовной глубины и вызывает в ней интерес. Как сказал Оскар Уайльд: 'Только неглубокие люди знают себя до самых глубин'.
