Множество событий, произошедших на Ближнем Востоке в 2005 г., можно связать с американскими попытками демократизировать этот регион. В Вашингтоне разгорелась оживленная дискуссия - насколько эти события соответствовали американским национальным интересам. В интервью газете"Pravdа" об этом рассказал Томас Каротерз из "Фонда Карнеги".
- Провоцирование демократических перемен в форме поддержки правозащитных движений и оппозиции в определенном смысле стали причинами падения коммунистических режимов в Восточной Европе. Подходит ли такая модель для Ближнего Востока?
- Если в Восточной Европе коммунистические режимы были тоталитарными, то на Ближнем Востоке они плюралистичны и позволяют существование определенного политического противостояния, хотя и являются авторитарными. Этим правительствам Соединенные Штаты не противостоят по соображениям безопасности, с большинством из них Вашингтон активно сотрудничает именно в области безопасности. А гражданская и либеральная оппозиция тут гораздо слабее, чем та, которая была в свое время в Восточной Европе. Поэтому движение за демократию во времена "холодной войны" и давление с целью демократизации Ближнего Востока невозможно сравнивать.
- Как США относятся к более или менее радикальным исламским силам? Собираются ли продавливать демократические изменения и с помощью этих сил?
- Соединенные Штаты сейчас только раздумывают, как поступать по отношению к исламским силам в этом регионе, решают, до какой степени можно терпеть группировки, которые являются враждебными по отношению к США, но при этом они составляют часть политического процесса демократических изменений. Одновременно Вашингтон стремится проявлять твердость по отношению к режимам, с которыми, по большому счету, должен остаться в нормальных отношениях. Во времена администрации Буша выяснилось, насколько это сложно.
- Более того, в Восточной Европе общественность позитивно относилась к Соединенным Штатам, на Ближнем Востоке, однако, господствует мощный антиамериканизм. . .
- Если демократии суждено придти в исламский мир, то это может произойти только путем мобилизации значительной части общества, которая желает изменений и настаивает на них. Представляется малоправдоподобным, чтобы США либо кто-либо иной могли играть решающую роль в такой мобилизации общества. Там существуют определенные, хоть и незначительные, возможности внешнего давления на власти, чтобы они позволили политическое соперничество. Возможна поддержка тех групп, которые позитивно относятся к Западу. Но остается вопрос: способны ли эти группы мобилизовать большие массы народа? Это должно произойти естественным путем.
- Воследнее время эта мобилизация была достаточно распространенным явлением. Соединенные Штаты, однако, лишь сейчас начинают пробовать обратиться к иранской общественности. Почему?
- Сегодняшняя администрация (Белого Дома-прим. пер.) воспринимает иранцев, как народ, в котором живет мощное, но попросту плохо организованное сопротивление режиму. В Белом Доме рассчитывают обратиться к ним сначала путем радиоэфира, полагают, что сначала найдется группа, которая могла стать основой такой мобилизации. Но остается вопрос: насколько широк простор для действий таких групп и насколько Соединенные Штаты в состоянии им помочь? Иранское общество очень закрытое, а поскольку США не поддерживают с Тегераном никаких торговых контактов, то у них весьма ограничен набор возможностей войти на этот рынок в качестве финансового игрока. Иранский режим нельзя назвать совершенно ригидным, он допускает некоторую политическую свободу. Там сильно развит национализм, и спор вокруг ядерной программы Тегерана его только усиливает.
__________________________________________________________
Источник: Rusko v globalni politice
