Украинская избирательная кампания привлекла большое внимание стран Запада и Евразии.
Новый демократический режим, сформировавшийся в Украине по итогам т.н. "помаранчевой революции", сдавал экзамен на устойчивость.
Вместе с тем, значение этих выборов как "исторических", решающих для западно-восточного выбора, выглядит преувеличенным.
Украинское общество проходит сложный путь цивилизационной реформы. Ее вектор и измерение - европейские. Конкуренция разворачивается не вокруг характера этой реформы, а вокруг ее динамики, путей реализации и возможных качественных результатов - социальных, экономических, геокультурных и геополитических.
Цивилизационная реформа сама по себе еще не дает ответ на вопрос, каков будет геополитический и геокультурный формат украинской нации:
- это может быть нация-ресурс в индустриальном и постиндустриальном укладе Евросоюза как нового мультинационального государства,
- это может быть нация-нейтрал и соучредитель более широких форматов европейского проекта как "союза союзов",
- это может быть расколотая политическая нация, в которой развернутся процессы реидентификации и локализации новых общностей - в силу культурного и политического раскола Украины.
И выбирать украинской элите предстоит, прежде всего, путь и средства цивилизационной реформы, а не формальные торговые и геополитические формы сотрудничества (к чему зачастую сводятся дискуссии украинских политиков - как со стороны власти, так и ее оппонентов).
Украина и Мир в контексте выборов
Политический кризис в Украине накладывается на целый ряд экономических и геополитических проблем. В частности, большая часть экспертов уверена в том, что экономика Украины исчерпала имевшиеся ресурсы экстенсивного роста.
В этих условиях ключевыми факторами для успешной модернизации экономики являются:
- внедрение новых технологий на основе привлечения внутренних и внешних инвестиций (Украина испытывает серьезный дефицит инвестиций в индустриальные отрасли),
- широкое применение энергосберегающих технологий с целью снижения энергозатратности и повышения конкурентоспособности экспортной промышленной продукции,
- создание устойчивой системы обеспечения энергоресурсами (Украина - энергозависимая страна с самым высоким в Европе уровнем потребления природного газа).
От решения этих задач зависит не только социально-экономическая стабильность Украины в ближайшей перспективе, но и сохранением социального и политического равновесия, особенно - в высокоурбанизированных промышленных регионах Востока и Юга страны. Вместе с тем, их практическое решение осложняется отсутствием четкой стратегии страны во внешней политике.
Украина находится на пересечении геополитических интересов крупных игроков.
Ключевая особенность стратегии ближайшего соседа Украины - России в том, что она претендует на статус новой энергетической супердержавы. И все остальные вопросы внешней политики рассматриваются российским руководством в первую очередь через эту рамку.
Для России Украина интересна в первую очередь как надежный транзитер энергоресурсов в Европу и партнер в области развития индустриальных технологий и сотрудничества в ряде высокотехнологичных отраслей (ВПК, приборостроение, машиностроение, авиакосмическая промышленность).
Сохраняется также потребность российского бизнеса в создании единого рынка в рамках ЕЭП. Рынок стран Евразии интересен и украинскому бизнесу, который пока не выработал единой точки зрения на роль украинского капитала и сферы его интересов в Евразии (в этом - одна из причин двоякости позиции украинских политиков и бизнесменов в отношении развития ЕЭП).
Для США Украина не представляет особого экономического интереса[1]. Об этом свидетельствуют скудные инвестиции американских компаний. Ядерная энергетика, связь, транзит энергоресурсов Европу по маршруту Одесса-Броды так и остались лишь декларативным интересом со стороны компаний США, Приманкой остается и разговор о возможном участии украинского ВПК и авиакосмической отрасли в производственных программах по реализации ПРО.
В рамках геополитической стратегии Вашингтона ей отводится роль противовеса созданию "евразийской империи". Поэтому акцент делается на таких задачах, как превращение Украины в "экспортера демократии" на постсоветском пространстве, расширение НАТО как единственно возможный путь в ЕС.
В то же время в странах "старой Европы" (в первую очередь, в Германии и Франции) нарастает скепсис по поводу евроатлантической интеграции и недовольство "нечестной конкуренцией" со стороны США. Идея расширения НАТО на Восток выглядит привлекательной только для неофитов Евросоюза вроде Польши, которая надеется за счет Украины увеличить свое влияние внутри ЕС.
Евросоюз, который далеко не един, заинтересован в первую очередь в надежности и диверсификации поставок энергоносителей. Сохраняя риторику по поводу поддержки демократических преобразований в Украине, европейцы не торопятся открывать двери ЕС для новых членов.
Свои энергетические и "трубные" интересы Старая Европа готова променять на судьбы новых демократий, даже если для этого придется пойти на серьезные имиджевые жертвы.
Во всяком случае, пока ЕС не решит проблему диверсификации источников и путей поставок энергоресурсов и не обеспечит свое стабильное присутствие на Ближнем Востоке (что возможно лишь в режиме конфликта с США), новые демократии, в т.ч. Украина, будут лишь элементом дизайна Европы, но - не ландшафта. Эксперты оценивают перспективу более активного сближения Украины и ЕС в 12-15 лет (т.е. - не ранее 2018-20гг.).
Несмотря на это, во внешнеполитической активности Украины по-прежнему заметен "евроатлантический" перекос, в то время как перспективное евро-азиатское направление остается вне зоны внимания украинского руководства.
В частности, Украина перестала быть серьезным игроком на рынках Центральной Азии, что наглядно демонстрируется ухудшением отношений с Туркменистаном. Практически не предпринимается попыток выхода на потенциально перспективные и быстро развивающиеся рынки Ближнего Востока и Юго-Восточной Азии, Китая.
Отношения с РФ новое украинское руководство рассматривает как "партнерство по принуждению", и ограничивается лишь тем, что в наличии - связи, объемы торговли, уровень сотрудничества. За последние два года - ни одной новой инициативы и инвестиционных предложений, ни одной крупной международной программы, ориентированной на развитие евро-азиатских рынков и формирования разделения труда!
Фактически, в Украине отсутствует как таковая собственная евразийская стратегия - как комплекс планов и программ по продвижению и защите национальных интересов в Евразии. Впрочем, и на западном направлении все выглядит противоречиво. Правящая элита в Украине не расчленяет евроатлантическую и европейскую стратегии, рассматривая евроатлантизм как "инструмент" вхождения в ЕС. И это уже стало предметом горячих споров и даже политических конфликтов в ходе последней парламентской кампании.
Внешние вызовы и внутренние интересы украинских элитных групп
Стоит отметить, что внутри политико-экономической элиты Украины сложилось видение несколько вариантов дальнейшего развития страны, причем носители этих идеологий рассредоточены по разным политическим проектам.
Вариант первый - глобалистский, предполагающий "растворение в Западе". Среди идеологов этого направления - президент Виктор Ющенко и ряд членов его команды (Ехануров, Бессмертный, Зварыч, Жвания и т.д.).
Фактической целью этого проекта является ослабление экономической базы оппозиции (олигархических империй). Поэтому для Ющенко так важен приход в страну иностранного, в первую очередь американского капитала, который менее амбициозен политически, чем отечественный бизнес.
Естественным внешнеполитическим курсом для Ющенко является вступление в НАТО и ЕС.
Для представителей этой группы характерно отождествление европейской и евроатлантической интеграции. Критерием успешности считается "международное признание" выражающееся в ускоренном вступлении в международные организации. При этом зачастую соревнование со "старшим братом" (Россией) на скорость идет в ущерб экономической эффективности, как, к примеру, в ситуации со вступлением в ВТО.
Не имея возможности предъявить серьезные успехи в экономике, команда Ющенко претендует на роль морального лидера "новых демократий" на постсоветского пространстве.
Другой вариант - популистский авторитаризм, который представлен в политической практике экс-премьера Украины Юлии Тимошенко (в свою очередь, продолжающей традицию Павла Лазаренко).
Юлия Владимировна - самый постмодернистский политик Украины, способный обеспечить населению непрерывное шоу. Идеал Тимошенко - государство (и она во главе) как главный "разводящий" и главный олигарх. Ее "коронка" - это ручное управление экономикой. Для рынка выглядит пугающей бессистемность и непредсказуемость деятельности Тимошенко.
Вместе с тем можно предположить, что Тимошенко и ее личной бизнес-политической командой движут две цели: первая - воссоздание инфраструктуры для ведения крупномасштабного бизнеса, без чего накопленные ранее капиталы остаются лишь "сокровищем" с минимальными рентными доходами, и вторая - полномасштабная власть, позволяющая реализовать выросшие амбиции лидерства.
Премьерство как амбиция выглядит вполне логично, ибо только руководство всей экономикой позволяет заниматься инфраструктурой крупного капитала, подбором и перераспределением нужных запланированных активов, обеспечением политических условий для дальнейшего имиджевого и политического роста.
Для Тимошенко характерна система "экономического фаворитизма", когда в качестве фаворитов выступает то одна, то другая бизнес-группа. Бизнес воспринимается как дойная корова для реализации популистских инициатив.
Во внешней политике - это многовекторность, челночная дипломатия, игра на противоречиях. Но при этом Юлия Владимировна - единственный украинский политик, который психологически готов на международную изоляцию, на автаркию. Так что полюсы ее политики - от гипертрофированного Кучмы до умеренного варианта Лукашенко.
Антиподом стратегии Тимошенко является олигархический вариант развития ("чэболизм"). Носителями этой идеологии являются представители крупного экспортно-ориентированного бизнеса (такие, как глава холдинга "СКМ" Ахметов, Виктор Пинчук[2] и компания "Интерпайп", Владимир Бойко - глава металлургического завода-гиганта им. Ильича, группа "оранжевых олигархов" в "Нашей Украине", и т.д.).
Первоочередная задача, с точки зрения крупного бизнеса, - это обеспечение безопасности бизнеса от "накатов" силового аппарата государства[3]. Программа-максимум - это политика поддержки "национальных чемпионов" - крупных корпораций как локомотивов развития страны.
Наиболее успешной в политическом плане из представителей крупного бизнеса оказалась группа Рината Ахметова, ставшая ядром Партии регионов.
Стратегия Ахметова и значительной части "донецких" предполагает создание системы государственного протекционизма крупному бизнесу под лозунгом "что хорошо для "СКМ" - хорошо для Украины".
При этом "донецкой группе" присуща тенденция к монополизации, как в бизнесе, так и в политике. В ходе выборов в Верховную Раду 2006 г. эта тенденция выразилась в "вытаптывании" Партией регионов электоральной поляны Юго-Востока, в результате чего она рискует оказаться в парламенте без союзников из числа малых партий.
Стоит отметить, что для бизнеса Ахметова и его компаньонов, имеющих серьезные активы за пределами страны, характерна высокая зависимость от признания на Западе, особенно в США, от западных финансовых институтов. Так что во внешней политике "чэболистская" стратегия предполагает продолжение кучмовской "многовекторности" с некоторым уклоном в сторону Запада (несмотря на декларируемую "Регионами" пророссийскость).
Четвертый вариант - инновационно-транзитный, предполагающий использование выгодного транзитного положения Украины и активную игру на внешних рынках. Его отличие от предыдущей стратегии - акцент на поддержке не отдельных компаний, а конкурентоспособных кластеров экономики, политика государственных инвестиций в образовательную сферу и инновационные разработки.
Проводники этой стратегии - в первую очередь проектные менеджеры, имеющие опыт работы в частном бизнесе, и в государственных структурах (лидер Республиканской партии и экс-глава "Нафтогаза Украины" Юрий Бойко, один из руководителей группы ИСД, в прошлом вице-премьер по ТЭК Виталий Гайдук, лидер партии "Вече", известный юрист Инна Богословская).
Впрочем, сторонников этого варианта можно найти и в списках Партии регионов, и в рядах Социалистической партии.
Инновационно-транзитный сценарий предполагает включение в международное разделение труда с максимальным использованием промышленного потенциала страны, выход на энергетические рынки на выгодных для Украины условиях.
Украине предлагается стать мостом между Россией, Центральной Азией и Европой. Естественно, что успешная реализация такой стратегии предполагает нейтральный статус Украины, частичная интернационализация корпоративных активов и привлечение в "долю" крупных транснациональных компаний с хорошим реноме (как европейского, так и российского происхождения - т.е. оттуда, где Украину интересует вопрос участия в макрорегиональном разделении труда).
Что выбирает Украина:
парламентские выборы как зеркало конфликта интересов и стратегий
На парламентских выборах 2006 года в Украине главными игроками-оппонентами стали три силы, олицетворяющие 3 из 4 вышеперечисленных стратегий: Партия Регионов - украинский "чэболизм", Наша Украина - глобалисты, БЮТ - популисты с опорой на имидж авторитарного лидера. Остальные участники гонки оказались маловлиятельны и как результат - невыразительны, либо - были на вторых ролях, в сервисе для основной канвы.
Вне зависимости от варианта коалиций, очевидно, что реальная конкуренция стратегий только разворачивается. Судя по всему, 2006 год стал лишь промежуточным этапом для дальнейшего самоопределения украинских элит. И в основе этого самоопределения - возможный стратегический альянс двух из четырех, либо - жестокая и деспотичная победа одной из них с подавлением и поглощением конкурентов.
Что вероятно и что желательно для Украины?
Восстановление политического союза глобалистов и популистов может привести к дальнейшей эскалации экономических кризисов, обусловленных новыми торговыми войнами (как внутренними, так и внешними), бюджетным перенапряжением в силу завышенных социальных обязательств, дестабилизации внутреннего рынка под влиянием внешних производителей (как следствие ускоренного вступления в ВТО).
Нельзя исключать, что следствием этого станет усиление популистской стороны на фоне социальной дискредитации глобалистов, новый виток политического кризиса, переходящего в системный кризис власти (выход - переизбрание всех властей, как это уже было в Украине в 1993-94гг.).
Не исключено, что в таком случае главным противовесом популистам станут сторонники "олигархии чэболей" - в виде оппозиции всем помаранчевым политикам Партии регионов и ее союзников.
Оппозиция и использование нового кризиса "помаранчевого режима" как повода для реванша, тем более - с опорой на власть местного самоуправления практически всего Востока и Юга Украины - вполне реален и прагматичен для оппонентов.
Но в случае, если "регионалы" будут действовать самостоятельно, без союза со сторонниками инновационно-транзитной модели, они могут взять реванш и вбросить Украину в другую крайность - экономическую автаркию и политическую самоизоляцию, с ухудшением имиджа страны и экономики, с неизбежным в таком случае иждивенческим заигрыванием с Россией как источником дешевых ресурсов.
Изоляция популистов (БЮТ) и попытка "чэболей" пойти на союз с глобалистами (с приглашением в союзники социалистов Мороза, где также есть представители олигархического бизнеса и сторонники "чэболизма") может сыграть роль стабилизатора ситуации, но - на короткое время.
Конфликт интересов при таком союзе неизбежен, а системная оппозиция популистов может дискредитировать как глобалистов, так и "олигархов" в глазах избирателей. Этот союз позволит выиграть время, но не решает проблемы равновесия.
Временный компромисс трех основных сил-носителей стратегий - скорее технологический ход, нежели выход из ситуации. Но по всем законам властвования, такой альянс интересов практически нереален, поскольку взаимоблокирует все стороны. Нельзя исключать, что после полосы неудач по созданию новых парламентских коалиций, будет предложен широкий компромисс по формуле "3+1" (Наша Украина, БЮТ, СПУ + Партия Регионов).
Это предложение может последовать от самого Ющенко как временная мера, позволяющая избежать быстрого роспуска парламента и позволяющая продолжить консультации и новых вариантах союзов. Как "временную меру", ее могут использовать Регионы, но - лишь с перспективой создания собственного парламентского альянса и правительства весной 2007 года.
Риски и угрозы, которые чреваты системной дестабилизацией Украины
1. Особенностью новой ситуации в Украине, связанной с конкуренцией стратегий и поиском синтетической стратегии (в которой решается триединая задача: цивилизационная реформа - экономическая модель - национальное становление), является то, что диалог элит перемещен в парламент как новый "центр власти" после политической реформы. Именно парламентские субъекты и "теневые стороны влияния" будут задавать тон и темп этому диалогу. Президент теряет инициативу, его команда может остаться на обочине этого диалога.
Вместе с тем, коалиционный формат власти как способ ее организации и контроля может состояться как "правящий формат" лишь при условии, что Президент будет частью коалиции и частью компромисса. Исключение из переговорного процесса Президента - системная ошибка, ведущая к сбою всей системы и перезагрузке. В данном случае - к кризисному сценарию, досрочной смене Президента и новым политическим войнам. Не исключено, что ценой вопроса станет господство в Украине популистских лидеров.
2. Кризисы центральной власти могут создать почву для федералистских и сепаратистских движений в регионах. До этого времени все разговоры об украинском федерализме и угрозах сепаратизма носили игровой, технологический характер. У этих идей не было организованных социальных носителей. Кризис центра и фактический тупик в конфликте стратегий может вооружить региональные элиты, пришедшие к власти в областях и крупных городах и имеющие высокую степень легитимности, новыми аргументами "за" децентрализацию. Разочарование избирателей в эффективности представительной власти (парламент) и возможности победить (ситуация с "проигравшим победителем" - Партией Регионов) может подтолкнуть к политической самоорганизации элиты из местного самоуправления, и создать почву для массовых и организованных федералистских течений.
Федерализм может быть реально противопоставлен не только унитарности, но и выборной кампании - т.е. вместо очередных выборов центральных органов Украина может столкнуться с требованием о радикальной реформе государственного устройства как новой панацее. Это может подорвать саму государственность, стимулирует обвальный экономический кризис, может стать толчком к "Беловежью по-украински" - сговору региональных элит против киевской власти как таковой, развитием этнического сепаратизма в Крыму.
3. Сворачивание сотрудничества с Евразией может ускорить кризис индустриальной части экономики Украины, что приведет к серии резонансных банкротств, росту безработицы и социальному напряжению на Востоке, Юге и в Центре Украины.
Де-индустриализация в таком случае станет необратима, а кризисы политические и идеологические переместятся в "чистую" социальную плоскость. Без последовательной реабилитации высокотехнологичной индустрии, восстановления старых и освоения новых рынков сбыта, инновационных программ с привлечением государственного и частного капитала этот кризис может стать причиной повторного "шока", по силе сопоставимого с началом 90-х годов.
Выводы
Поиск оптимальной формулы стратегии для Украины с неизбежностью упирается в проблему взаимоотношений их носителей, иерархию, политические статусы и возможности. Высокоорганизованный капитал, опора на национальный эгоизм, разумный глобализм и инновационно-транзитные модели развития были бы разумным выбором украинских элит.
Но приходится констатировать: предпосылок для такого выбора сегодня практически нет. Украине все же предстоит пройти конфликтную фазу.
В этой связи представляется разумным всяческая поддержка и культивация стратагем, ориентированных на поиск такого компромисса.
Преодоление угроз популизма, кризиса децентрализации и деиндустриализации - задача, решение которой должно объединять украинский и российский крупный капитал, комплиментарные политические элиты, медиа-элиты. Временные рамки для быстрого выхода из кризисных фаз и преодоления угроз ограничены рамками 2-3 лет.
Евгений Минченко (МИПЭ), Андрей Ермолаев (Центр "София")
__________________________________________________________
1. Исключение разве что составляют ядерная энергетика и космическая отрасль.
2. Пинчук, как один из наиболее "продвинутых" украинских олигархов, рядом экспертов воспринимается как сторонник "инновационно-транзитной" стратегии.
3. Одним из методов хеджирования политических рисков со стороны крупного бизнеса стала покупка промышленных активов за пределами Украины.
