Давным-давно, еще до того, как Джордж Буш-младший (George W. Bush) стал президентом, и до того как имя Конди стало узнаваемым в мире, один человек, знававший Кондолизу Райс (Condoleezza Rice) в одной из ее прежних ипостасей, сказал мне, что в отношении нее нужно помнить, что она определенно не является знаковой личностью, но, поскольку люди думают, что она - знаковая личность, они всегда проявляют тенденцию недооценивать ее. Чернокожая женщина-республиканка! Из Алабамы! Которая говорит по-русски! Разумеется, ее перехваливают, говорят они - пока однажды утром не проснутся и не обнаружат, что она отняла у них работу, или была повышена через их голову, или первой получила доступ к уху президента США. Такое не однажды случалось на пути Конди к тому положению, которое она занимает сегодня - а это, нужно заметить, один из самых важных постов в мире.
Поскольку она является чернокожей женщиной-республиканкой из Алабамы, которая говорит по-русски, Конди также иногда неправильно характеризуют как идеолога: разумеется, она не могла бы попасть на место, которое занимает сегодня, храбро встречая весь этот мужской шовинизм и весь этот расизм, если бы не питала горячей веры в неоконсерватизм, или в неореализм, или в другой какой-то модный нынче "изм". Но и это тоже не до конца характеризует Конди, женщину, которая никогда не была привержена какой-то конкретной идеологии. Фактически, ключ к пониманию личности Конди - забыть о ее поле или ее расе (хотя сделать это трудно, поскольку в последнее время, дразня тех, кто подозревает ее в желании стать президентом США, она много рассуждает о своем детстве в сегрегированном Бирмингеме), перестать с этих позиций докапываться до ее геополитической ориентации и прекратить попытки "пометить" ее определенным ярлыком. Она - классический прагматик и, как у всех прагматиков, ее взгляды. . . в общем, прагматичны. А это означает, что они со временем меняются.
Это нетрудно доказать, поскольку Конди оказала всем нам услугу тем, что как раз в середине избирательной кампании 2000 года написала статью для "Foreign Affairs", журнала американского внешнеполитического истеблишмента. Она использовала эту свою статью [удачно озаглавленную "Promoting the National Interest" (Продвижение национальных интересов)], в том числе, для того, чтобы осудить проекты администрации Клинтона (Clinton) по "строительству наций". "Вооруженные силы, - написала она, - это специальный инструмент. . . Это не гражданские полицейские силы. Это не политический третейский судья. И они, совершенно определенно, не предназначены для строительства гражданского общества".
А теперь послушайте Конди в 2003 году: "Мы поможем иракцам создать такой Ирак, который будет цельным, свободным и жить в мире со своими соседями; такой Ирак, который будет избавлен от оружия массового поражения; такой Ирак, который перестанет поддерживать терроризм или давать террористам укрытие на своей территории; такой Ирак, который уважает права иракского народа и главенство закона; и такой Ирак, который идет по пути демократии.
Надо быть к Конди справедливым: мир был во многом иным в 2000 году, когда она утверждала, что вооруженные силы "не предназначены для строительства гражданского общества", в сравнении с тем, каким он стал в 2003 году, когда она доказывала, что "мы (имея в виду, прежде всего, американские вооруженные силы) поможем построить Ирак, который будет цельным, свободным и в мире с самим собой". Мир снова изменился, когда она на прошлой неделе сказала одному репортеру во время интервью, что иракцы, фактически, создают правительство национального единства, хотя и "медленней, чем мы надеялись".
Тем не менее, если она вам не нравится - а она не нравится многим - вы называете перемены такого рода "оппортунистическими"; когда она была советником президента США по национальной безопасности, многие, в самом деле, называли ее оппортунисткой, или того похуже. Считалось, что она не способна добиваться компромиссов между двумя главными мужчинами в администрации США, Колином Пауэллом (Colin Powell) и Дональдом Рамсфелдом (Donald Rumsfeld). В результате дело кончилось тем, что США в Ираке проводили политику и осуществляли программы, которые иногда вступали в прямой конфликт друг с другом. Считалось, что она поддерживает слишком тесные отношения со своими менторами из администрации Джорджа Буша-старшего (George Bush Snr.), некоторые из которых прославились своей приверженностью status quo. Полагали, что она чересчур осторожна, слишком робка, слишком боится последствий военных акций, чтобы можно было воспринимать ее всерьез.
И опять-таки, ее недооценивали. Теперь, когда она является государственным секретарем США - и, судя по всему, главным внешнеполитическим советником президента США - она превзошла не только человека, который заменил ее в должности советника по национальной безопасности, но самого Рамсфелда, а также, со всей очевидностью, и Пауэлла. То, что прежде казалось тенденцией поворачиваться в зависимости от направления господствующего ветра, внезапно стало восприниматься как гибкость, дипломатичность и государственная мудрость. С тех пор как Конди возглавила Государственный департамент США, отношения с Европой улучшились. Великобритания, Франция и Германия были привлечены к участию в переговорах относительно ядерного оружия Ирана. Военная стратегия в Ираке поменялась: теперь иракская полиция и недавно созданная иракская армия заменили войска США и Великобритании на переднем крае. Возможно, не все из этого было ее идеей, но ей удалось сделать так, что эти успехи приписали ей, а это в Вашингтоне является немалым подвигом.
Прежде всего, Конди сейчас активно поддерживает проект президента США относительно продвижения демократии во всем мире. Она, вероятно, попытается сделать кое-что в этом направлении в Великобритании на этой неделе, поскольку она так делает повсюду, где появляется, заводя разговоры о преимуществах выборов и главенства закона везде, от Южной Америки до Восточной Европы и далее до Восточной Азии (никогда не забывая упомянуть о своем детстве в сегрегированном Бирмингеме). Опять же, не допускайте ошибки и не верьте, что она это делает, участвуя в крестовом походе ради какой-то идеологии или утопии. Она просто пришла к мнению, что в настоящее время единственный прагматичный подход к нашему миру, в особенности к Ближнему Востоку, заключается в том, чтобы долго и много разглагольствовать о демократии и, где возможно, продвигать ее. Она заключила, что Соединенные Штаты имеют более стабильные отношения с теми странами, которые, как она часто любит выражаться, "разделяют наши ценности". Отсюда новые деньги на радио- и телевизионное вещание на Иран, или дружелюбные высказывания в адрес таких более либеральных арабских стран, как княжество Дубай, или заявления по поводу того, что Индонезия могла бы послужить "образцом" для других исламских наций.
Не ожидайте строгого применения принципа. Это не та женщина, которая собирается выбросить на свалку саудовцев только потому, что они не разрешают женщинам водить машину, или которая может прекратить переговоры с россиянами, потому что они национализировали несколько телевизионных каналов. Также не ждите, что она непременно сохранит все это в неизменном виде, если изменятся условия, или если наш мир будет снова изменен событием такого масштаба, как нападения на Америку 11 сентября (2001 года). Если дело дойдет до этого, то это также не такая женщина, которая станет привередничать по поводу того, кто войдет в ее "коалицию желающих". Называйте это лицемерием или, скажем так, прагматизмом. Дело вовсе не в том, что она не верит в то, что говорит, а в том, что она понимает, что все в нашем мире имеет свои пределы. И, пожалуйста, не недооценивайте то, как далеко все это может ее завести.
В конечном счете, разумеется, Конди настаивает на полной поведенческой логичности только одной личности - себя самой. Однажды пару лет назад Конди пришла на ланч в редакцию газеты "The Washington Post". То, что там говорилось, не предназначалось для широкой огласки, но это едва ли имело какое-то значение; судя, по крайней мере, по моему ограниченному опыту личного общения с ней, Конди почти никогда не говорит "не для протокола" ничего такого, что она впоследствии не могла бы сказать публично. В любом случае, самым интересным моментом этой конкретной встречи было не то, что она сказала, а тот факт, что, сидя в помещении, где примерно 15 человек наслаждались обедом из двух блюд плюс десерт, сама Конди вообще ничего не ела. Она влетела в помещение со своим окружением, уселась в середине стола, отказалась от всего, кроме воды, и в течение часа отвечала на вопросы. Затем она встала, попрощалась со всеми за руку и унеслась прочь.
Прозвище Ледяная принцесса не совсем подходит этой бывшей фигуристке, бывшей пианистке и бывшей звезде ученого мира, поскольку она неизменно дружелюбна, даже весела, и всегда в приподнятом настроении. Но на простых смертных такой уровень самоконтроля - даже не съесть из любезности кусочка хлеба - наводит благоговейный страх. Чего, разумеется, она и хотела.
Энн Аппельбаум является пишущим редактором журнала "The Spectator", а также ведет персональную рубрику и является членом редакционного совета газеты "The Washington Post".
