Не столь уж давний украинский кризис и нынешние события в Беларуси, возможно, показывают, что ждет в будущем эти две страны, традиционно прикованные к российской орбите и в то же время множеством нитей связанные с Западной Европой. События в этих странах, раздираемых между двумя политико-цивилизационными векторами, пожалуй, приобретают этапное значение в рамках общей борьбы между демократией и тиранией. При этом стратегические аспекты и влияние иностранных держав в данном случае нельзя рассматривать как побочные факторы: они являются неотъемлемым элементом этой борьбы - 'особые отношения' Украины и Беларуси с Россией, как и раньше, представляют 'вектор тирании', а их особые отношения с Западом - 'вектор демократии'.
Эти события можно истолковать как очередную волну 'демократической модернизации' - процесса, который с момента зарождения в своей западноевропейской колыбели прошел длинный, извилистый, неровный и непоследовательный путь. Его первая волна охватила регионы трех континентов, подвергшиеся европейской колонизации; во многих случаях, например, он сопровождался явлениями, полностью противоречившими его сути - расизмом в Южной Африке и соседней Родезии, или жестокой дискриминацией коренного населения, которое, в частности, сгоняли с принадлежащих ему земель, как это было, скажем, в Австралии и Палестине.
Вторая волна уже после окончания второй мировой войны прокатилась по Азии, начиная с Японии - оккупация этой страны, навязанное ей конституционное устройство и создание сети военных баз на японской территории и вблизи нее глубочайшим образом повлияли на ситуацию во всем регионе. Поскольку эти события совпали по времени с периодом Холодной войны, 'вторая волна' сопровождалась военными конфликтами, цель которых состояла в защите происходящих перемен и одновременно западных интересов в Азии. Некоторые из этих войн, например Корейская, носили оборонительный характер, другие - агрессивный (нагляднейший пример - война во Вьетнаме). Третья волна захлестнула южные регионы Западной Европы: на смену диктаторским режимам в Испании, Португалии и Греции пришло демократическое устройство. Этот процесс, пусть ни не без срывов, продолжается и сегодня: он распространился на Турцию, воплощается в возобновлении переговоров о разоружении баскских сепаратистов, а до этого - боевиков из ИРА (Северная Ирландия по особенностям своего развития напоминает страны Южной Европы).
Следующие волны - четвертая и пятая - совпали по времени: под четвертой волной мы подразумеваем перемены в Восточной Европы сразу после окончания Холодной войны, в результате которых Россия оказалась 'в осаде', и в ее политической системе произошли соответствующие изменения, а под пятой - крушение военных диктатур в Центральной и Южной Америки и его последствия. Из-за воздействия целого ряда факторов, в том числе 'имперской' политики США по отношению к своим южным соседям, вызывающей у последних ассоциации с горьким опытом прошлого, а также слабости экономики большинства латиноамериканских стран, не позволяющей им адаптироваться к последствиям глобализации, переход к демократии в этом регионе идет трудно, с многочисленными зигзагами и сбоями.
Сегодня, судя по всему, мы стали свидетелями еще одной волны, направленной в сторону России - она зарождается в ее 'ближнем зарубежье', в недавнем прошлом составлявшем 'ядро' советской 'конструкции'. Процесс здесь также сопровождается ожесточенной борьбой, и проходит негладко - об этом свидетельствуют недавние украинские выборы. Не оправдываются и надежды на то, что волна демократизации охватит арабо-исламский регион - эти ожидания сегодня выглядят скорее иллюзорными.
Одним словом, развитие процесса демократической модернизации неизбежно, однако его ход определяется наличием 'спроса', а также соответствующих культурных, экономических, политических и иных предпосылок. Сам этот процесс нельзя изображать исключительно в розовых тонах, считать однозначно положительным: он носит противоречивый характер и оставляет достаточно простора для актов агрессии, великодержавной политики и стремлений к сословному, расовому и классовому господству. Естественно, он и сегодня не свободен от черт, отличавших его первую волну, что приводит к напряженности и даже острым конфликтам с группами, которые, по собственному выбору или волей обстоятельств становятся его объектами. Он также сопровождается локальными и гражданскими конфликтами внутри упомянутых групп: традиционные междоусобные распри вспыхивают вновь, пусть и в иной форме.
Тем не менее, именно этот процесс определяет ход мирового развития, а заложенное в нем противостояние является главной движущей силой, определяющей характер сегодняшнего мира. Все разнообразие политических концепций по этому вопросу, пожалуй, можно разделить на две основные 'школы': первая основана на признании определяющего характера упомянутого процесса, а вторая приоритетной задачей считает реакцию на его провалы, недостатки и последствия.
Тот факт, что американцы, начиная с Ирака, с таким энтузиазмом превращают наш регион в плацдарм 'демократизации', следует рассматривать как щедрый подарок, который импульсивные сторонники первой 'школы' делают адептам второй. Однако импульсивность рано или поздно уступит место здравому смыслу, а вот те, кто борется против прогресса, обречены на поражение, и им в конце концов - в миллионный раз - останется лишь кусать локти!
