Иранский президент Махмуд Ахмадинежад (Mahmud Ahmadi-Nejad) в очередной раз порадовал "хорошими новостями". Видимо, в связи с сегодняшней пятничной молитвой. Дело в том, что Ахмадинежад со своим "ядерным праздником", заимствованным из странного и дешевого научно-фантастического фильма, еще раз продемонстрировавший, как далеко Иран отдалился под его руководством от содружества государств, оказался в угаре от успеха, считая, что якобы удавшееся обогащение урана делает Запад беспомощным.
Этого не скажешь о Китае и России. Высокопоставленный дипломат, которого Пекин отправляет сегодня в поездку, очевидно, должен выяснить, в каком состоянии находятся переговоры Тегерана с Москвой по вопросу переноса обогащения урана на российскую территорию. Урегулирование ядерного спора с Ираном может прийти с Востока. Вопрос лишь в том, какой ценой.
Наглость
С лета 2005 года иранское руководство относится к резолюциям, срокам, политическому давлению со стороны других государств, представленных в Международном агентстве по атомной энергии (МАГАТЭ) в Вене, с очевидной наглостью. Тегеран тогда прервал переговоры с европейцами по вопросу рамочного соглашения о ядерных технологиях и возобновил подготовительные работы для обогащения урана. Не произвело на него ни малейшего эффекта также первое совместное заявление Совета Безопасности ООН.
Расчет Тегерана прост: США не на один год ослаблены в военном и внутриполитическом отношении из-за иракской авантюры, в то же время у Ирана есть новые возможности для оказания влияния на Ирак и, таким образом, - на все нефтедобывающие страны Персидского залива; разные интересы по отношению к Тегерану у пяти постоянных членов Совета Безопасности, поэтому они не смогут договориться относительно штрафных санкций; мусульманский мир не смирится с очередной военной интервенцией во главе с США на Среднем Востоке. Наконец, движение неприсоединения, ядерные страны, находящиеся на переходном этапе, поддержат Тегеран в МАГАТЭ, поскольку они не хотят создавать прецедент, когда какое-то государство лишается по политическим мотивам возможности проведения исследований в области использования атомной энергии: сегодня - это Иран, завтра, быть может, - Бразилия.
Сплоченный фронт
Этот расчет иранского руководства в отдельных случаях уже не оправдался - фронт государств в МАГАТЭ оказался, в конечном счете, очень сплоченным - и при ближайшем рассмотрении кажется не столь убедительным и по другим пунктам.
Так, американские генералы хотели бы затормозить развитие событий, но Джордж Буш (George W. Bush) вполне способен приказать нанести военный удар по иранским ядерным объектам, невзирая на возможные последствия для Ирака и угрозу для Израиля. Столь же решающее значение имеет простая истина, которую Тегеран до сих пор не хотел признавать: ни один из пяти постоянных членов Совета Безопасности - в том числе Китай и Россия - не заинтересован хоть как-то в том, чтобы Иран стал обладателем ядерного оружия. Ядерный Иран представляет угрозу и для Москвы, и для Пекина.
Что из всего этого следует? Число приемлемых вариантов для США и для европейцев в деле урегулирования ядерного кризиса вокруг Ирана в действительности ограничено. Идея смены режима с помощью военной силы по образцу Ирака отпадает сама по себе. Причем на кого менять? На такого же шарлатана, как, например, Ахмед Чалаби (Ahmed Chalabi), иракец, проживавший в эмиграции, которого в свое время обхаживал Пентагон?
Малопривлекательной является также передача вопроса на откуп слабо прозрачной политики русских и китайцев. Вашингтон и европейцы должны в большей мере стараться привлечь на свою сторону те правительства, начиная с Анкары и Иерусалима и кончая Алжиром и Эр-Риядом, которые из-за амбиций Ирана окажутся в худшем случае втянутыми в гонку ядерных вооружений. Такое новое политическое единство было бы действительно "хорошей новостью" для Среднего Востока.
