Администрация Буша (George W. Bush) в последние недели преодолела важную веху. Следуя призыву президента Джорджа Буша-младшего продвигать демократию во всем мире, администрация однозначно отказалась от реалистического подхода к внешней политике, который доминировал в Республиканской партии при Ричарде Никсоне (Richard Nixon), Генри Киссинджере (Henry Kissinger) и Бренте Скоукрофте (Brent Scowcroft).
Самым последним свидетельством этого стало заявление государственного секретаря США Кондолизы Райс (Condoleezza Rice) на пресс-конференции в Блэкберне во время ее недавнего визита в Великобританию о том, что Америка оставила длившиеся 60 лет попытки "купить стабильность за счет демократии" на Ближнем Востоке. Более важным индикатором явилась не обратившая на себя большого внимания перемена во взглядах администрации на мир, изложенных в прошлом месяце в новой стратегии национальной безопасности.
Вот уже многие десятилетия республиканцы во внешней политике остаются расколотыми на два лагеря. Первый - реалисты, такие, как Никсон, Киссинджер и Скоукрофт, которые делали упор на национальные интересы, а не на идеалы; они подчеркивали такие соображения, как сохранение стабильности и баланс сил. Их оппоненты, нынешние неоконсерваторы - крыло Республиканской партии, когда-то возглавлявшееся Рональдом Рейганом (Ronald Reagan) - утверждают, что Соединенным Штатам следует посвятить свою внешнюю политику борьбе против тирании.
В своей первой стратегии национальной безопасности в середине 2002 года, которая готовилась под руководством г-жи Райс, в то время советника по национальной безопасности, и ее заместителя, Стивена Хадли (Stephen Hadley), ныне советника г-на Буша по национальной безопасности, администрация суммировала свою политику в ключевой фразе: США будут стремиться к тому, что именуется "балансом сил, благоприятным для прав человека". Эти слова представляли собой классический компромисс - или, если хотите, называйте это перемирием - между двумя враждующими между собой крыльями Республиканской партии: "баланс сил" - для реалистов, "права человека" - для неоконсерваторов.
В документе 2002 года содержались некоторые имевшие далеко идущие последствия идеи относительно того, как бороться с терроризмом - в том числе, что наиболее важно, призыв к упреждающим военным ударам. Однако вне Ближнего Востока администрация, казалось, определяла свое отношение к остальному миру в типично киссинджеровских словах: стабильность, национальные интересы, соотношение сил. Стратегия 2002 года выделяла Китай, Россию и Индию как три глобальных центра силы.
Новая стратегия национальной безопасности поразительно отличается от предыдущей. Фраза "соотношение сил, благоприятное для прав человека" из текста исключена. Там есть достаточно много рассуждений о свободе и распространении демократии, но не о реалистической концепции соотношения сил. Не стало раздела, который 4 года назад сводил Китай, Россию и Индию в общую группу великих держав. В документе 2006 года они рассматриваются как три страны среди множества других. США, кажется, впервые говорят о том, что их мощь настолько велика, что не может быть - да и не нужны - ни соотношения сил, ни стабильности.
Так что же такое произошло за истекшие 4 года, что привело к изменению взглядов администрации США? Одним из факторов, безусловно, являются последствия войны в Ираке. Не сумев найти там оружия массового поражения (ОМП), администрация ухватилась за идею демократии как за принципиальное оправдание войны. С тех пор идея продвижения демократии стала главным логическим обоснованием для внешней политики администрации.
Это значит, что внешнеполитическая команда Буша сегодня действует, соблюдая осторожное различие между своей риторикой и своим персоналом. Что касается персонала, во второй команде Буша неоконсерваторов, совершенно определенно, стало меньше. Г-жа Райс, став государственным секретарем США, окружила себя осторожными прагматиками вроде своего первого заместителя Роберта Зелика (Robert Zoellick) и своего помощника Николаса Бернса (Nicholas Burns) - чиновников, которые нравятся реалистам, и которые не пользуются доверием неоконсерваторов. А тем временем несколько ключевых неоконсерваторов, таких, как Пол Вулфовиц (Paul Wolfowitz) и Дуглас Фейт (Douglas Feith), ушли из Пентагона, который организационно был ослаблен еще больше вследствие усилившихся разногласий из-за руководства войной в Ираке между министром обороны Дональдом Рамсфелдом (Donald Rumsfeld) и отставными военачальниками.
Но это все имеет отношение к персоналу. Что же касается основополагающих принципов внешней политики США, неоконсерваторы имеют превосходство, а влияние реалистов падает. Разумеется, г-жа Райс, г-н Хадли (Hadley) и другие официальные лица изо всех сил пытаются более тесно работать с Европой и избегать напористого унилатерализма первой команды г-на Буша. Но сегодня они регулярно поддерживают те идеи, которые впервые выдвинули неоконсерваторы.
Г-жа Райс на своей пресс-конференции в Блэкберне объяснила стремление Америки к продвижению демократии на Ближнем Востоке, отметив, что прежде "в американской политике существовал своего рода исключительный подход к Ближнему Востоку, опиравшийся на веру в то, что определенные народы. . . в самом деле не совсем готовы к самоуправлению". Четыре года назад такие взгляды высказывали главным образом г-н Вулфовиц и другие неоконсерваторы; в наши дни их проповедуют президент Буш и государственный секретарь США. Что всего важнее, администрация больше не желает принимать в расчет те идеи соотношения сил и мировой стабильности, которые она разделяла в 2002 году. Это концептуальная перемена потрясающей важности.
Автор является сотрудником Школы углубленных международных исследований Университета Джона Гопкинса (John Hopkins University's School of Advanced International Studies). Его перу принадлежит, в частности, вышедшая в свет в 2004 году книга "Rise of the Vulcans: The History of Bush's War Cabinet" (Подъем 'Вулканов': История военного кабинета Буша").
