Место: роскошный номер в лондонском 'Ритце'. Время: 6 сентября 2004 года, 20.11. С одной стороны сидит датский адвокат по имени Джеффри Гальмонд (Jeffrey Galmond). Он владеет акциями российских предприятий на сумму более миллиарда долларов и говорит о себе: я сделал себя сам. С другой - Джеймс Хэтт (James Hatt), бывший топ-менеджер одной из британских телекоммуникационных компаний.
Хэтт размещает своего гостя так, чтобы тот сидел лицом к скрытой камере, которая записывает 142 минуты беседы об одном из самых громких и темных деловых конфликтов, связанных с российскими предприятиями. Оба курят. У обоих есть о чем поговорить. Они вдвоем работали над телекоммуникационными проектами в Санкт-Петербурге еще в 90-е годы.
С того времени, как рассказывает Гальмонд, у него и образовались значительные вложения в российскую отрасль связи. Эти вложения он контролирует посредством компании Ipoc International Growth Fund, расположенной на Бермудских островах.
Вот разговор подходит уже ближе к теме. У Гальмонда, как выясняется, в самом разгаре бои с главой 'Альфа-Групп' Михаилом Фридманом - одним из немногих олигархов, сделавших состояния в годы правления президента Бориса Ельцина и все еще продолжающих свою деятельность при президенте Путине.
Разговор проливает свет на то, какая жесткая тактика все еще используется в российском бизнесе, этом зачастую непонятном мире офшорных банковских счетов, неизвестных акционеров и частных расследований. В голове начинают возникать вопросы, а как случилось, что Фридман стал практически единственным олигархом 90-х, избежавшим ударов путинского Кремля.
Многие из таких же, как он, олигархов, в 2000 году не услышавших призыва Путина заниматься бизнесом и не лезть в политику, уже выдавлены из страны или сидят в тюрьмах. Но бизнес Фридмана процветает. Он - один из главных акционеров англо-российской нефтяной компании 'ТНК-ВР'; 'Альфа' - серьезный игрок в российской банковской отрасли; кроме того, 'Альфа' создает крупнейшую в стране сеть супермаркетов. В отрасли связи за ней - 33 процента акций 'Вымпелкома', второго по величине сотового оператора страны.
Сегодня же спор идет о 25-процентном пакете 'Мегафона', третьей по величине компании среди сотовых операторов, оцениваемой на рынке более чем в 5 миллиардов долларов. В рамках этого спора 'Альфа' выдвигает обвинения в адрес одного из министров, близкого к Путину. Череда судебных исков, разбирательств в арбитраже и официальных расследований уже вышла далеко за пределы российских границ.
Собственно, речь как раз и идет о двух соглашениях, подписанных в 2001 году: Ipoc взял опционы на покупку пакета в 'Мегафоне' у российского предпринимателя Леонида Рожецкина. По заявлению руководства Ipoc, опционы выполнены не были в результате незаконных действий против компании: в 2003 году Рожецкин заявил, что подписывал опционы под принуждением и на неэкономических условиях - и продал акции Фридману.
Чтобы получить акции назад, Ipoc обратилась в арбитражный суд. Фридман же предпочел частный сыск. Он нанял детективное агентство Kroll, специализирующееся на корпоративных расследованиях, чтобы получить сведения о делах Ipoc. Вскоре после этого 'Альфа' представила суду материалы, из которых, по словам ее адвокатов, следует, что Ipoc используется для отмывания денег, и что Гальмонд на самом деле не ее владелец. На самом же деле, утверждает 'Альфа', владельцем Ipoc и закрепленных за ней пакетов акций в предприятиях связи, является Леонид Рейман, министр связи России с ноября 1999 года.
Связи у Реймана большие. Его контакты с Путиным уходят далеко во времена из совместной работы в Санкт-Петербурге. Рейман был одним из первых, кого Путин пригласил в Москву в 1999 году, когда стал премьер-министром. Хотя в свое время Рейман был всего лишь заместителем генерального директора петербургской телефонной сети, Путин сделал его главой Государственного комитета по связи, который через несколько месяцев стал министерством. И Рейман, соответственно, стал министром.
Через своего представителя Рейман постоянно отвергает обвинения 'Альфы':
- Я никогда не владел ни акциями, ни другими активами Ipoc. Я никогда не владел акциями этого фонда ни прямо, ни косвенно.
Ему вторит и Гальмонд:
- Рейман не владеет акциями, прямо или косвенно; не имеет с Ipoc никаких соглашений о доверительном управлении и никаких других Бог знает каких соглашений.
Одна из улик, предъявляемых в подтверждение позиции 'Альфы' - расшифровка разговора в 'Ритце', записанного на видео и сейчас находящегося в руках 'Альфы'. Расшифровку представили в прошлом году в английский Тайный совет при палате лордов (Privy Council). Для Британских Виргинских островов, на которых рассматривался один из аспектов этого дела, это последняя апелляционная инстанция.
С 1994 примерно по 2000 годы Хэтт был генеральным директором компании, владевшей крупным пакетом акций одной из петербургских телефонных компаний. Они с Гальмондом проводили вместе немало времени. Теперь же, судя по тому, что он говорит на видеозаписи, из его связей с Гальмондом и другими следует, что у него есть информация, которая может заинтересовать и официальных следователей, и частных детективов.
- Я никогда еще не был так популярен, - говорит он.
В конце концов, Хэтт, заявивший, что он ведет в США курсы психотерапии, утверждает, что хочет заключения сделки. Не давая повода усомниться в том, что он имеет в виду Реймана, Хэтт говорит: 'Итак, мой вопрос к дяде Леониду очень прост: вы хотите, чтобы я взял деньги 'Альфы'?
На что Гальмонд отвечает: 'Нет, не хотим. Ни Леонид, ни я не хотим, чтобы вы взяли деньги 'Альфы'. Нет'. Он говорит, что Хэтту будет возмещен каждый доллар, но для этого нужен 'посредник'.
Ранее Хэтт спросил, желает ли Рейман достичь договоренности с 'Альфой'. В ответ Гальмонд назвал имена бывших олигархов, судьба которых в путинские годы сложилась по-разному.
'Он не хочет, чтобы эта чертова "Альфа" была в 'Мегафоне'. В этом все дело. А если Фридман не понимает, что к чему, то ему надо поговорить с Ходорковским, поговорить с Потаниным, поговорить еще кое с кем, кто теперь сидит за границей. Один - владелец футбольного клуба, а другой загорает в Марбелье (Marbella) и не собирается назад в Россию, а еще один сидит здесь в Лондоне и изображает из себя политического клоуна. Фридман и Потанин - последние из оставшихся олигархов, и они не понимают, что к чему, и им придется расхлебывать. Они не хотят 'Альфу' в 'Мегафоне'.
Через полтора года Гальмонд беседует с двумя журналистами в своем московском офисе на Бульварном кольце. В фойе выставлен пулемет времен Второй мировой войны, а снаружи стоят два охранника с наушниками в ушах.
Как многие богатые люди в России, Гальмонд пользуется услугами охранного агентства. 'Всего у меня шесть телохранителей. Один ездит со мной в машине, - говорит он, - а еще четверо или пятеро находятся в другой машине, которая все время следует за нами'.
Гальмонд вспоминает встречу с Хэттом, которого он знает с января 1995 г., состоявшуюся в 2004 г. перед реставрировавшейся гостиницей на улице Альбемарль (Albemarle Street) в Лондоне. - Он сказал мне: 'Нам нужно поговорить в тихом месте'. Я предложил кафе, но он сказал: 'Нет, мы пойдем в отель 'Ритц', в котором он забронировал номер.
'По дороге он развивал эту тему компенсаций и претензий и т.д. Это было довольно неприятно. Но когда мы вошли в номер, он стал очень любезен. Он спросил меня, говорил ли я с Леонидом. Я ему подыгрывал, потому что хотел знать, к чему клонит Кролль'.
Гальмонд говорит, что он не знал о записи их разговоров на пленку. Но добавляет, что при помощи микрофона, спрятанного в часовом ремешке, он сам тайком записал свои переговоры с Хэттом и его адвокатом, состоявшиеся на следующий день в расположенной неподалеку гостинице 'Бальони' (Baglioni). Там обсуждалось 'соглашение о консультативной деятельности', которым они хотели привлечь Хэтта к сотрудничеству.
Гальмонд утверждает, что сделанные им в гостинице 'Ритц' комментарии относительно Реймана, касались взглядов министра на его роль в индустрии как регулятора, а не участника. Гальмонд добавляет, что он не говорил от имени Реймана и не обсуждал с ним этот разговор. 'В России всем известно, что в области телекоммуникаций должна быть конкуренция, и что существуют три основных конкурента. И я думаю, что именно этого хочет регулятор, и это всем известно. Таково мнение Реймана'.
Гальмонд говорит, что 3 июня 2005 г. он встретился в Москве с Фридманом, и шеф 'Альфы' предложил план соглашения. Но он заявил в ответ: 'Сначала отдайте мне мои акции ['МегаФона'], а потом будем разговаривать. Я не могу вести переговоры, когда к моему виску приставлен пистолет'. По словам Гальмонда, через несколько дней 'Альфа' изложила немецким следователям свои подозрения относительно фактов отмывания денег.
Со своей стороны, компания Ipoc стремилась в судебном порядке запретить 'Альфе' распоряжаться акциями. Для этого она подала два иска на Багамах и Британских Виргинских островах, но в обоих случаях не добилась своего, а иск на Виргинских островах был снят по просьбе Тайного Совета (Privy Council).
Деятельность Ipoc расследуется на Бермудах. Министр финансов колонии поручил в марте 2004 г. Малколму Баттерфилду (Malcolm Butterfield) и Майклу Моррисону (Michael Morrison) из аудиторского агентства KPMG Financial Advisory Services расследовать дела Ipoc и 11 ассоциированных компаний, в том числе, источники их финансирования. Упомянутые лица имеют доступ к проекту доклада еще до его окончательного утверждения.
Вслед за этим расследованием был подан иск в Вашингтоне, где инспекторы KPMG обвиняют агентство Diligence, имеющее хорошие связи, в получении конфиденциальных документов и информации 'неправомерным путем, в том числе, посредством мошенничества и взяток'. Некоторые из этих документов были поданы от имени зарегистрированной на Британских Виргинских островах LV Finance, заключившей опционное соглашение с 'Альфой' в ходе арбитражной процедуры в Цюрихе.
Агентство Diligence, которому предъявлен иск о возмещении убытков на 11 млн. долларов, категорически отрицает обвинения. По словам лица, которому известна позиция агентства, Diligence заявляет, что информация была получена от осведомителя, обеспокоенного тем, что расследование может обойти стороной ряд неприятных фактов. Вероятно в ответ на такие предположения министр финансов Бермудских островов Пола Кокс (Paula Cox) заявила в феврале: 'Никакого сокрытия не будет'.
Арбитражные процессы между Ipoc и LV Finance начались в Цюрихе и Женеве. Цюрихский арбитражный суд еще не вынес решения, в то время, как женевский суд присудил 23 процента акций 'МегаФона' Ipoc - хотя 'Альфа' утверждает, что у нее есть новые свидетельства, на основании которых дело может быть пересмотрено.
В августе 2004 г. женевский суд постановил, что опционное соглашение было законным, а Ipoc выполнил свои обязательства. Он также заявил, что Рожецкин 'не приблизился' к доказательству того, что соглашение было подписано под принуждением - и что показаний, данных суду, 'совершенно недостаточно для установления факта отмывания денег или других неправомерных действий'.
Однако после этого, во многом благодаря германскому расследованию по делу об отмывании, обнаружилась информация, которая может оказаться потенциально дискомфортной для Гальмонда. В результате, полиция Германии, Дании, Лихтенштейна и Кипра уже провела ряд спецопераций.
По словам Дорис Меллер-Ше (Doris Moeller-Scheu) из франкфуртской прокуратуры, цель проводимого в Германии расследования - выяснить, не причастно ли московское отделение немецкого финансового гиганта 'Commerzbank' к отмыванию российских криминальных доходов. Другая задача следователей, поясняет она, состоит в том, чтобы установить, не фигурируют ли в операциях по отмыванию миллионов долларов российского 'происхождения' средства, контролируемые франкфуртской компанией под названием 'Eurokapital'.
'Eurokapital' возглавляет Майкл Норт (Michael North), бывший менеджер 'Commerzbank': он ушел из банка летом 2002 г., а в ноябре 2003 г. стал президентом Ipoc. Г-н Норт отрицает свое участие в какой-либо противозаконной деятельности.
Утверждение г-на Гальмонда о том, что момент начала расследования связан с его разговором с г-ном Фридманом, вызывает сомнения в связи с заявлением одного из сотрудников пресс-службы 'Commerzbank': по его словам, решение об этом было принято по итогам аудиторской проверки некоторых направлений деятельности банка в России, проведенной по заказу BaFin - германского Федерального ведомства по надзору за финансовым рынком.
В 1996-2002 гг. 'Commerzbank' - очевидно, от имени г-на Гальмонда - через промежуточные компании являлся держателем пакета акций 'Телекоминвесте', чьи активы включали 31,3% акций 'Мегафона'. 'Телекоминвест' был основан г-ном Рейманом и другими лицами в Петербурге в 1994 г. В 1998-99 г. жена г-на Путина Людмила ненадолго возглавила московское отделение фирмы.
Доля 'Commerzbank' в 'Телекоминвесте' увеличилась в связи с 'размыванием' госпакетов в этой компании за счет дополнительной эмиссии. Проведенная банком сделка по продаже акций с последующим выкупом - сама по себе не противоречащая закону - позволила скрыть данные о владельцах растущего пакета. В 2002 г. 58,9% акций 'Телекоминвеста', которые держал 'Commerzbank', были переданы Ipoc Capital Partners, фирме, зарегистрированной на Бермудских островах и принадлежащей г-ну Гальмонду; эта компания также является владельцем Ipoc International Growth Fund.
Содержание материалов, изъятых в связи с проводимым в Германии расследованием, порождает ряд неприятных вопросов в адрес Ipoc. Так, документы, конфискованные властями Лихтенштейна в офисах 'Bank von Ernst' и двух юридических компаний, позволяют предположить, что г-н Рейман, возможно, является конечным владельцем-бенефициаром Ipoc и экономическим бенефициаром ряда связанных с ней фондов.
В письменном заявлении, представленном в Тайный Совет членом совета директоров Ipoc Дэвидом Хауэнштейном (David Hauenstein), говорится, что в результате появления подобных документов правление компании пришло к выводу: 'Наступил момент, когда оно уже не может и далее утверждать, что г-н Гальмонд - единственный бенефициар-владелец Ipoc'. Однако правление так и не смогло определить, кто является подлинным собственником.
По словам представителей фридмановской 'Альфа-Групп', документы, которые она предъявила Тайному Совету, позволяют предположить, что некоторые трансакции, которые Ipoc и связанные с ней компании упоминали в качестве источников денежных поступлений, на самом деле носили фиктивный характер.
Среди таких сделок был назван кредит на 550000 долларов, полученный от фирмы 'Castle Ventures' со штаб-квартирой в Коннектикуте. Однако 'Альфа' предъявила письмо адвоката этой фирмы, где говорится, что компания абсолютно не в курсе этой сделки и вообще не занимается кредитованием. Кроме того, 'Альфа' подвергает сомнению информацию о платежах в размере 804000 долларов, поступивших от британской компании 'Advanta', которая в указанный период не вела коммерческой деятельности.
Г-н Гальмонд отвергает обвинения в сомнительных сделках: 'Чтобы назвать какую-то операцию отмыванием денег, необходим состав преступления, а мы никаких преступлений не совершали'. По его словам, подобные утверждения - тактический прием 'Альфы', призванный 'скрыть совершенное ею мошенничество. Они создают на нашем пути столько препятствий, что мы не в состоянии защищаться'.
Как утверждает г-н Гальмонд, в 1997 г. он подписал 'письмо-пожелание' учредителя, где назвал г-на Реймана в качестве главного бенефициара зарегистрированной в Лихтенштейне трастовой компании 'Fiduciare Commerce Trust' (FCT). FCT был держателем пакета акций компании 'First National Holding' (FNH), которая, в свою очередь, владела пакетом в 'Телекоминвесте'. Г-н Рейман был назван бенефициаром в знак признания его роли в создании 'Телекоминвеста' после продажи FNH в 1998 г. Однако сделка по продаже не состоялась, и г-н Рейман, по словам г-на Гальмонда, не получил ничего.
Тем не менее FCT продолжала существовать, простаивая без дела в Лихтенштейне, а г-н Рейман оставался ее бенефициаром. По словам г-на Гальмонда в 2000 г. через эту фирму были переведены средства из бермудской Ipoc для капитализации 'Eurokapital', которую тогда только создавали г-н Норт и другие бывшие менеджеры 'Commerzbank' в качестве компании по управлению активами в Германии. Она должна была играть роль - по идее, независимой - консалтинговой фирмы Ipoc.
Через FTC 'Eurokapital' получила около 5 миллионов долларов из средств фирмы BVI - филиала Ipoc. По словам г-на Гальмонда, к такой схеме прибегли по двум причинам: чтобы избежать налогообложения и избавить 'Eurokapital' от необходимости получать лицензию в Германии. Однако, чтобы у лихтенштейнского банка, которым пользовалась FCT, не возникло вопросов об источнике трансферта, копенгагенское отделение фирмы г-на Гальмонда заявило, что у Ipoc и FCT один и тот же бенефициар - г-н Рейман.
По словам г-на Гальмонда, это заявление было фиктивным, и сам он о нем ничего не знал: 'Бухгалтерия [в Копенгагене] написала в банк письмо, где говорилось, что у плательщика и получателя один и тот же бенефициар, что речь идет об одной и той же структуре. В противном случае банку пришлось бы провести полную проверку; чтобы этого избежать, они и подготовили такое письмо - это, конечно, было очень глупо, но так уж они поступили, причем без моего ведома'.
Противники г-на Гальмонда говорят, что новые сведения все больше припирают его к стенке, опровергая заявления о том, что он - единственный владелец Ipoc. Если участие Ipoc в отмывании денег будет доказано, опционные соглашения по акциям 'Мегафона' будут признаны недействительными, поскольку они финансировались из незаконных источников. Сам г-н Гальмонд говорит, что стал жертвой хитроумной и энергичной кампании, призванной отвлечь внимание от главного вопроса: о том, что 'Альфа' купила акции 'Мегафона', которые уже были обещаны Ipoc.
Кто бы ни победил в конфликте, вся эта эпопея вызывает вопросы: почему публичные нападки г-на Фридмана на одного из ближайших соратников президента до сих пор остаются безнаказанными? В конце концов, падение Михаила Ходорковского началось с того, что в 2003 г. на встрече с г-ном Путиным он заявил, что одна нефтяная компания, тесно связанная с Кремлем, приобрела частные активы по весьма сомнительной цене.
Возможно, объяснение заключается в том, что г-н Фридман держится подальше от политики, или телекоммуникационный сектор, в отличие от нефтяного, не считается стратегически важным. Не исключен и другой вариант - что г-н Путин попросту хочет, чтобы подчиненные терялись в догадках. Наконец, может быть Кремлю трудно мотивировать свое вмешательство в конфликт российского бизнесмена с датским юристом в интересах последнего.
