Российские энергетические концерны, прежде всего "Газпром", конкурируют с европейскими энергетическими предприятиями. Россия хотела бы продавать свой газ европейским потребителям напрямую, а не через посредников и без препятствий со стороны брюссельской бюрократии. В то же время такие немецкие концерны, как BASF или Eon, хотят работать непосредственно в российском энергетическом секторе, чтобы иметь для снабжения европейского рынка свои собственные нефтяные и газовые скважины. Каждая из сторон пытается сесть в лодку конкурента. При этом для достижения своих целей они подключают политику.
Der Tagesspiegel: Как это им удается?
Александр Рар (Alexander Rahr): Уже через десять лет Европейский Союз будет вынужден покрывать 90 процентов своих потребностей в энергоносителях за счет импорта. Поскольку альтернативные источники энергии, такие, как энергия ветра или солнца, пока не могут покрыть существующие потребности, сохраняется зависимость от нефти и газа. Однако их месторождения находятся в странах, которые с точки зрения ЕС являются недостаточно демократическими или непредсказуемыми в политическом отношении. Разумеется, подобная зависимость внушает людям в Европе страх. А с помощью этого страха делается политика.
Der Tagesspiegel: Такой страх кажется оправданным. Разве глава "Газпрома" не грозил, что Россия в будущем не будет поставлять свой газ в ЕС, если предприятию не дадут работать на западных рынках?
Александр Рар: В данном случае я считаю слово "угроза" неуместным. Миллер, по сути, сказал, что на мировом рынке есть потребители, в большей степени готовые к сотрудничеству, чем ЕС, и что Россия может поставлять газ и им. Я сомневаюсь, чтобы это высказывание возмутило европейских политиков и предпринимателей. Такая эмоциональная реакция была характерна, скорее, для широких слоев населения, незнакомого с экономическими механизмами. С предпринимательской точки зрения это было вполне логично. Заявление российской нефтяной компании "Транснефть" о сокращении в будущем поставок нефти в Европу тоже не угроза, оно служит лишь задаче защиты экономических интересов. Если объемы поставок слишком большие, - падает цена. А чтобы получать прибыль, "Транснефть" должна регулировать рынок. Любое европейское предприятие поступило бы так же. Однако, глава "Газпрома" Миллер, донося свое решение до Запада, не проявил особого чутья. Как и раньше, работа с прессой и с общественностью ведется часто катастрофически плохо. Впрочем, я считаю, что оснований для сомнений в лояльности России нет.
Der Tagesspiegel: Какой стратегии придерживается Россия в настоящее время в политике в области энергетики, и какую роль играет в ней "Газпром"?
Александр Рар: Существует стремление "лукойлизации" энергетических предприятий. "Лукойл" - одна из крупнейших нефтяных компаний России, но она отстаивает государственные интересы. Компания, например, не стала вопреки воле правительства строить нефтепровод в Китай. Очень большое влияние государство имеет также в "Газпроме". Если учитывать частных акционеров, пользующихся доверием Кремля, то правительство контролирует 70 процентов концерна. Однако к полной национализации никто не стремится. Впрочем, российское правительство хочет не допустить, чтобы дело дошло до распродажи запасов энергоносителей третьим государствам, как это, например, уже произошло в Африке.
