В российской политической линии в последнее время стала заметна новая жесткость. Крайняя исламская палестинская организация ХАМАС, отвергнутая другим миром, получила зимой неожиданное приглашение в Москву. Когда Грузия и Молдавия вызвали раздражение в Кремле, в вине - главном продукте их экспорта - обнаружились вредные вещества. В Центральной Азии и на Кавказе Россия начала создавать препятствия для роста влияния США.
Президент Владимир Путин высказал угрозу в адрес ЕС перевести поставки газа в Азию, если ЕС не станет более благосклонным к государственному газовому концерну Газпром. Саммит ведущих стран, так называемой 'большой восьмерки', в Санкт-Петербурге летом угрожает стать непростым.
Противоречия между властью и политикой безопасности стоят за противоречиями, которые с виду выглядят экономическими.
Медовый месяц России и западной демократии явно закончился. Президент России Владимир Путин ведет Россию все дальше как от западной демократии, так и от западных идолов рыночной экономики, основывающейся на частной собственности. В то же время российская внешняя политика принимает все более эгоцентричный характер и ставит цели, исходя из все более узких национальных интересов.
На фоне изменений - рост цен на энергию и увеличившаяся в связи с этим возможность для экономического маневра у России. Когда хватка Кремля в нефтяной и газовой сфере во время второго президентского срока Путина быстро усилилась, поставки энергии все более явно стали превращаться в инструмент политики. Январское давление на Украину стало лишь одним из примеров.
Противоречие в действиях России налицо. Москва пытается представить себя в роли защитника стабильной энергетики, но в то же время без тени сомнения использует энергетические ресурсы как средства политического влияния. С этим всегда связана угроза, что стабильность может быть поколеблена. Все клиенты России вынуждены оценивать свою зависимость.
Отход от демократии виден во внешней политике Кремля иначе. Внутренняя организация государства, конечно, не определяет его внешнюю политику; примеров дружбы между демократическими и тоталитарными государствами множество. Авторитарная Россия, похоже, однако, относится с недоверием к процессам демократического развития по соседству, что показывают ее прохладные отношения с Грузией, Украиной и странами Балтии. Белоруссии, Казахстану и Узбекистану намного проще.
Если у внешней политики Кремля есть какая-то общая идея, то это идея возвращения позиций супердержавы и как можно более явной демонстрации этого другим. Министр иностранных дел Сергей Лавров написал в марте в газете The Moscow News: 'Было бы наивно думать, что России удовлетворится незначительной ролью вместо того, чтобы играть роль одного из мировых лидеров'.
Не стоит удивляться, что бывшая супердержава, богатея, пытается вернуть прежние ведущие позиции на международной арене. Искушение использовать энергетические ресурсы в качестве средства можно понять, так как у властей практически нет других средств.
От 'ведущего' государства ожидают, однако, стратегического видения. Внешняя политика России напоминает потребителя, который отправляется за покупками, не решив, что же он хочет купить. Авторитет там, экономические выгоды здесь, региональное превосходство - в другом месте. У России есть риск развиться в супердержаву без государственной идеи - супердержаву, которая является хорошим партнером для сотрудничества и угрозой одновременно или по очереди, в зависимости от того, как меняются отношения.
