Рецензия на книгу Э. С. Грейлинга (A. C. Grayling) 'Среди мертвых городов: история и нравственные последствия бомбардировок гражданского населения Германии и Японии во время второй мировой войны' ('Among the Dead Cities: The History and Moral Legacy of WWII Bombing of Civilians in Germany and Japan')
____________________________________________________________
Поток книг и фильмов о второй мировой войне, похоже, не иссякнет никогда. Это вполне понятно и правильно, поскольку ставки в этой войне для западной цивилизации - да и для всего человечества - были беспрецедентно высоки. В 1940 г. Уинстон Черчилль назвал истребление Гитлером евреев в Польше и России [так в тексте - прим. пер.] 'преступлением, которому нет названия'. А десять лет спустя на борту президентской яхты 'Вильямсберг' он сказал Гарри Трумэну: 'Никто не внес в спасение западной цивилизации такого вклада, как вы'. И он был прав.
Если вообще можно говорить о справедливых войнах, то именно такую войну вел Запад в 1939-1945 гг. Америка, Британия и их союзники одолели два режима, не имевшие равных в истории по своей мощи, варварству и экспансионизму. Ценой громадных жертв мы - и, как это ни парадоксально, Красная Армия - обеспечили свободу и демократию в мире, хотя бы на какое-то время.
Однако некоторые наши действия в ходе войны против Германии и Японии вызывают вопросы с нравственной точки зрения; они требуют дальнейшего изучения и осмысления. В своей книге 'Среди мертвых городов', насыщенной фактическим материалом, британский философ Э.С. Грейлинг пытается решить одну из фундаментальных этических проблем, возникших в ходе этой титанической борьбы. Он подвергает сомнению оправданность - как в нравственном, так и в военном плане - бомбардировок союзной авиацией германских и японских городов; за все годы войны они стоили жизни 800000 гражданских лиц; втрое больше людей получили увечья. Хотя по числу жертв эти бомбардировки не идут ни в какое сравнение с Холокостом, в результате которого погибло 6 миллионов человек, они тем не менее заслуживают нашего внимания.
Прежде чем приступить к анализу примечательной книги г-на Грейлинга, позволю себе несколько замечаний личного характера. В годы войны я - пацифист по религиозным убеждениям - вместе с единомышленниками-американцами критиковал с нравственных позиций 'опустошительные', как мы их называли, бомбардировки немецких городов. В сентябре 1945 г., вскоре после Хиросимы, я приехал в Британию в качестве добровольца-сотрудника гуманитарной организации, и увидел, во что 'люфтваффе' превратили Лондон и Ковентри. Позднее в Западной Германии я бродил среди завалов щебня: это было все, что осталось от Гамбурга, Берлина, Кельна, Дрездена и еще десятка разрушенных до основания городов.
К 1948 г., когда я вернулся в Йейльский университет, я уже превратился из пацифиста в сторонника христианской доктрины о справедливой войне. Тем не менее, необходимость и нравственность бомбовых ударов по гражданскому населению по-прежнему вызвали у меня сомнение. Годом позже я побывал в Японии и увидел, что сотворили с Токио американские зажигательные бомбы.
Основные аргументы г-на Грейлинга, которые он подкрепляет статистическими данными, связанны с нравственной и военной оправданностью союзных бомбардировок, намеренно направленных против гражданского населения. Он задается вопросом: 'Может ли существовать ситуация, в которой убийство гражданских лиц в ходе войны не является нравственным преступлением?'
В соответствии с доктриной о справедливой войне комбатанты, сражаясь за правое дело, должны использовать законные методы ее ведения. Более того, Женевские конвенции и принятые в США правила ведения боевых действий требуют щадить гражданское население. Однако в ходе конфликта, переросшего в 'тотальную войну', проводить различие между военными и гражданскими непросто. Так, в производстве оружия, от которого погибали союзные солдаты, были заняты тысячи гражданских рабочих Германии и Японии. В результате перед командованием американских и британских ВВС возникла стратегическая и нравственная дилемма. По мере того, как ожесточенность войны нарастала, делать выбор между военной необходимостью и правами ни в чем не повинных мирных жителей становилось все труднее.
В 1943 г. союзники засыпали зажигательными бомбами портовый город Гамбург - важную стратегическую цель. Количество погибших - в основном гражданских - составило 45000. Вскоре ковровые бомбежки немецких городов стали обычным делом.
Три года союзная авиация не трогала Дрезден - красивейший барочный город на юге Германии, где почти не было военных объектов. Однако в середине февраля 1945 г., когда Третий Рейх был фактически уже разгромлен, американские и британские ВВС без всякой необходимости испепелили его зажигательными бомбами. За одну ночь погибло 30000 человек - среди жертв было много беженцев, спасавшихся от русских. Более 250000 человек остались без крова. Исторические памятники и музеи были превращены в руины. Для критиков 'войны против городов' Дрезден стал наглядным символом бессмысленной жестокости. Сам Черчилль с обдуманной сдержанностью заметил: 'Разрушение Дрездена по-прежнему порождает серьезные вопросы относительно методов бомбардировочных операций союзников'.
Среди британцев, выступавших против ковровых бомбежек немецких городов были видные священнослужители, и даже некоторые офицеры Королевских ВВС. К этим критикам присоединился и англиканский епископ Джордж Белл (George Bell); впрочем, когда речь зашла о самом Гитлере, он в 1944 г. принял участие в заговоре с целью его убийства [так в тексте. Судя по всему речь идет о встрече Белла в Стокгольме с представителем германской оппозиции пастором Бонхеффером, которая состоялась в 1942 г. - прим. пер.].
Еще во время войны и в первые годы после ее окончания аналитики ВВС США, изучавшие опыт стратегических бомбардировок Германии и Японии, пришли к выводу, что разрушение городов до удивления мало повлияло на военно-промышленный потенциал противника, отчасти из-за того, что авиастроение и производство других важнейших видов вооружения осуществлялось на подземных заводах. Как отмечает г-н Грейлинг, в 1942-44 гг., в условиях интенсивных бомбардировок, производство винтовок в Германии увеличилось вдвое, ручных гранат - втрое, артиллерийских орудий - в семь раз, а 'самолетов 1944 г. было выпущено в три раза больше, чем в 1941'.
Признавая, что ситуация в Японии во многом была иной, г-н Грейлинг тем не менее пришел к аналогичному выводу - бомбежки японских городов также были неэффективны в военном отношении и ошибочны с нравственной точки зрения. Он цитирует официальный отчет американских ВВС о бомбардировках Японии: 'В результате девятимесячной воздушной кампании, включая применение двух атомных бомб, общие потери гражданского населения я Японии составили примерно 806000 человек. Из них около 330000 приходится на убитых: Из этого общего числа порядка 185000 человек были убиты и ранены во время первого налета на Токио 9 марта 1945 г.'.
Г-н Грейлинг также приходит к выводу, что, несмотря на ужасающие зверства, совершенные японцами в отношении покоренных народов и союзных военнопленных, атомным бомбардировкам Хиросимы и Нагасаки нет морального оправдания.
Я готов воспринять аргументы г-на Грейлинга и нахожу весьма обоснованным его негативное мнение о ковровых бомбардировках Германии союзниками, однако не могу согласиться с ним, когда он осуждает атомную бомбардировку Хиросимы. К середине августа 1945 г. обстановка на фронтах складывалась таким образом, что Америке предстояло вторжение на Японские острова, которое могло стоить жизни миллиону или более людей - в основном японцев. С учетом этой безвыходной ситуации, Трумэн принял правильное решение - применить атомную бомбу, чтобы закончить войну. Можно даже утверждать, что этот вариант был более гуманным.
Решение об атомной бомбардировке Нагасаки выглядело и выглядит более проблематичным. Президент Трумэн полагал, что только 'двойным ударом' можно подорвать влияние японской 'партии войны' и вынудить императора запросить мира. Он не видел серьезных признаков того, что Япония, пусть и потерпевшая поражение, собирается капитулировать. Напротив, все факты говорили об обратном - так, на Окинаве и Иводзиме японские солдаты сражались до последнего вздоха. В боях за Окинаву американцы потеряли 10000 человек, японцы - 100000; погибла и треть гражданского населения острова.
Бомбардировка Нагасаки, последовавшая через три дня после Хиросимы, окончательно предопределила капитуляцию Японии, вызвавшую вздох облегчения во всем мире. На следующий день после Нагасаки император Хирохито встал на сторону 'фракции мира' в правительстве, заметив, что именно эта бомбардировка вынудила его принять такое решение, поскольку военные действия 'развиваются не совсем в пользу Японии'.
Бомбардировка Хиросимы - трагическое, но необходимое и разумное решение в ходе бесспорно справедливой войны. Мы, американцы, можем сожалеть о том, что обстоятельства вынудили нас принять тяжелое решение о применении атомной бомбы, но вины за это мы чувствовать не должны.
Эрнест У. Лефевр - основатель и первый президент Центра по этике и публичной политике (Ethics and Public Policy Center), автор десятка книг по этической и внешнеполитической проблематике. Впрочем, последняя из книг, где он выступил в роли редактора, относится к совершенно иной теме - 'Реабилитация частушки: 230 неподражаемых классических образцов' ("Liberating the Limerick: 230 Irresistible Classics.")
