Довольно поучительно находиться в Восточной Европе после прозвучавшего в Вильнюсе предостережения Дика Чейни (Dick Cheney) в адрес России о том, что она не должна использовать экспорт нефти и газа в качестве "инструментов запугивания и шантажа". Газета "The Financial Times" отметила, что часть российских средств массовой информации назвала выступление Чейни отголоском речи Уинстона Черчилля (Winston Churchill) в Фултоне в 1946 году, когда тот заявил о возникновении "железного занавеса" в Европе.
На самом деле, я не думаю, что мы возвращаемся к холодной войне. Я считаю, что мы движемся вперед. Мы уходим из первого периода, в котором находились после окончания холодной войны, и вступаем во второй период. Американцам этот период истории не понравится, пока они не начнут серьезно относиться к вопросам энергии. Мир эпохи холодной войны был двухполярным, стабилизирующим фактором в нем являлось ядерное равновесие двух сверхдержав. Время после окончания холодной войны для американцев стало однополярным "золотым веком" - ведь в этот период "американская гипердержава", как окрестили ее французы, доминировала на мировой арене как в экономическом, так и в стратегическом плане. Для него были характерны постоянное развитие свободного рынка и свободные выборы органов власти.
Период номер два после окончания холодной войны стал временем возникновения многополярного мира, где власть США сталкивается с противодействием на каждом углу. Крепнет мощь такой державы как Китай, который поднимается благодаря собственному упорному труду и значительному накоплению капитала. Но есть и другие державы, развивающиеся исключительно благодаря высоким ценам на нефть. В период после холодной войны они находились в упадке. К таким странам относятся: Россия Владимира Путина, противостоящая США на целом ряде фронтов; Венесуэла Уго Чавеса (Hugo Chavez), ставшая в сегодняшний период этакой кастровской Кубой на нефтяных стероидах и лидером новой волны национализации и антиамериканизма в Латинской Америке; и конечно, Иран, который использует доходы от продажи нефти для вступления в клуб ядерных держав.
Да, цена в 70 долларов за баррель нефти превращает наш мир второго периода после холодной войны в мир многополярный. "Это так называемая "ось нефти", - говорит автор "Случая с Голиафом" (The Case for Goliath) Майкл Мандельбаум (Michael Mandelbaum), - она прочнее и важнее, чем терроризм, и у нас против нее не существует никакой политики". И дело не только в том, что другие страны становятся более напористыми. Дело еще и в том, что Соединенные Штаты все меньше угрожают другим. Американцы истекают кровью в Ираке, Джордж Буш крайне непопулярен в Европе, а двухпартийная система США настолько извращена и деформирована, что она не способна даже реагировать на кризисы, подобные энергетическому. В связи с этим Америку сегодня боятся не так, как раньше. "В 2002 и 2003 годах все говорили об американской "гипердержаве", - заявляет редактор австрийской газеты Der Standard Эрик Фрей (Eric Frey), - а сегодня уже никто не рассуждает о подавляющей американской мощи, и все это лишь усиливает антиамериканские тенденции. Если раньше в отношении Америки существовало чувство негодования и уважения, то сегодня существует чувство негодования и презрения".
В то же время, Восточная Европа обращает внимание на новый подъем России. Венгрия получает из этой страны более половины потребляемого ею газа. Недавно венгры стали вспоминать старый анекдот времен холодной войны. После того, как футбольная команда Венгрии обыграла советскую команду, Кремль направил руководству страны телеграмму следующего содержания: "Поздравляем с победой. Прекращаем подачу нефти и газа". Рассказывает редактор венгерского экономического журнала HVG Пал Рети (Pal Reti): "Еще лет пять назад я сказал бы, что вся эта история подошла к концу - русского медведя больше не существует. У них самих столько проблем, что заниматься чужими проблемами им просто некогда. Однако я понял, что сегодня у них новый набор приоритетов, и они обладают силой, чтобы их отстаивать".
Да, у России больше нет былой армии или идеологии, но она сохранила массу жестоких инстинктов, а теперь у нее появились и нефтяные деньги, чтобы этим инстинктам потакать. В мире после завершения холодной войны европейская интеграция и экономические реформы казались неотвратимыми, гарантирующими превращение Европы в мировую демократическую державу. Однако на втором этапе после окончания холодной войны Европа оказалась неспособной объединиться ни по одному вопросу - даже в энергетической политике - и поэтому Россия вертит ею как хочет.
"Я с большим пессимизмом смотрю на Западную Европу, и это нечто новое", - заявляет профессор экономики из будапештского Центрально-европейского университета Лайош Бокрос (Lajos Bokros). Западные европейцы "недостаточно конкурентоспособны", они "не хотят проводить реформы". Если Европа не выберет для себя ирландскую модель быстрого развития, противопоставив ее французской, итальянской и германской моделям, то, по словам Бокроса, "весь европейский регион испытает дальнейший упадок и станет малозначительным и несущественным игроком в глобальной игре".
По всем этим причинам я не скучаю по холодной войне, но испытываю ностальгию по первому периоду после ее окончания. Дело в том, что период номер два кажется беспредельно хаотичным и запутанным, трудно управляемым и полным плохих парней, наживающих богатства не благодаря строительству приличного общества, а просто за счет бурения скважин.
___________________________________________________________
Томас Фридман: Первый закон петрополитики ("Foreign Policy", США)
